Возможно, уединение принесет ей временное облегчение, но, к несчастью, не поможет справиться с главной проблемой: скоро придется вернуться в дом, а значит – снова увидеть Сомертона. Казалось бы, после сегодняшних событий она не должна испытывать по отношению к нему ничего, кроме гнева, однако вышло иначе. Разумеется, она сердилась на него, но в то же время жалела. Его что-то мучило, и она не могла оставаться к этому безучастной.

– Какого дьявола вы здесь делаете в такой холод? Виктория слегка обернулась и увидела Сомертона, который смотрел на нее так, словно решил, что она сошла с ума.

– Я хотела побыть в одиночестве. И в данный момент продолжаю хотеть того же.

Не обращая внимания на ее слова, он шагнул вперед и уселся на скамейку всего в нескольких дюймах от Виктории.

– Вы знали, что я здесь? – спросила она.

– Леди Фарли посоветовала мне прогуляться. Она сказала, что прохладный воздух, возможно, пойдет мне на пользу.

– Понятно.

Интересно, чего ради Ханна так поступает? Некоторое время они сидели молча, потом Энтони вздохнул и, глядя на снег прямо перед собой, тихо сказал:

– Виктория, мне нет прощения. Я вел себя как последний идиот.

– Да. Но почему?

– Я разозлился.

– Почему? – повторила она.

Он тяжело вздохнул, и в морозном воздухе заклубилось облачко пара.

– Всю жизнь меня окружают сплошные тайны, интриги и ложь. И вы только тем и занимаетесь, что лжете и скрытничаете. Когда я услышал, как вы за моей спиной договариваетесь с Харди, то совершенно вышел из себя. Я понимаю, это нельзя считать оправданием.

– Нельзя. Тем более что вы сами отнюдь не склонны к откровенности. – Она пододвинулась чуть ближе к нему. – Вы ревновали меня к Харди?

– Да, – тихо признался он. – Когда я закрываю глаза и представляю себе, как он целует вас, мне хочется задушить его.

– Я всего лишь пыталась помочь вам, – прошептала она.

– Я знаю.

Виктория ужасно хотела, чтобы их доверительный разговор продолжался подольше, и спросила:

– Как вы думаете, мы можем поговорить друг с другом честно, но при этом какую-то часть правды оставить при себе?

Он посмотрел на нее и едва заметно улыбнулся:

– Давайте попробуем.

– Прекрасно. Начнем с меня, – сказала она. – Одна богатая женщина обнаружила, что ждет ребенка. Ей необходимо было сохранить это в тайне, и она заплатила мне, чтобы я взяла младенца, как только он появится на свет. Она купила дом, где я живу и воспитываю ее ребенка. И обещала передать этот дом в мою собственность, когда ее дочери исполнится восемнадцать лет.

– Женщина… – Сомертон вздохнул и покачал головой: – Мне следовало бы самому догадаться об этом. А если ее муж обо всем узнает?

– Насколько мне известно, у нее нет мужа. Возможно, когда-то был. Честно говоря, этот вопрос вообще никогда не обсуждался.

– Именно эта женщина научила вас читать? – спросил он, придвигаясь ближе.

– Да, а еще правильно говорить и вести себя должным образом в обществе. Она хотела, чтобы я могла дать ее дочери хорошее воспитание. Научившись более или менее бегло читать, я тотчас пошла в библиотеку и взяла книги по истории и математике. Передо мной открылся совершенно иной мир, о существовании которого я даже не подозревала. – Виктория улыбнулась: – Правда, математика мне не слишком понравилась.

Энтони негромко рассмеялся:

– Я любил математику, когда учился в школе. Поэзия наводила на меня тоску, а с числами я управлялся легко и с удовольствием.

– Ну вот, я рассказала вам все, что могла. Имя той женщины я обещала хранить в тайне.

– Спасибо за искренность.

Энтони понимал, что теперь его очередь рассказать о себе. Как это сделать, не впадая в чрезмерную откровенность? Задача не из легких. Однако Виктория смогла поделиться с ним частью правды. Значит, и ему стоит попробовать.

– Мне было десять лет, когда, за два дня до Рождества, я узнал от отца, что экипаж моей матери перевернулся, и она погибла.

Виктория широко раскрыла глаза и коснулась его руки:

– Мне очень жаль.

– Вы в этом возрасте уже потеряли обоих родителей. – Он сжал ее руку. – Восемь лет я жил с отцом и верил его рассказам о смерти матери. Но в тот вечер, когда мы с вами встретились у церкви, я узнал, что все было не так.

– Что значит «не так»? Ваша мать погибла как-то иначе? Он закрыл глаза, пытаясь заглушить боль, которую испытывал всякий раз, когда вспоминал тот вечер.