Слишком быстро. Но он хотел этого. Уклонился, в полуобороте присел. Рывком отскочил в сторону и тут же понял, что собственные движения больше не соответствуют ритму зала.

Тогда же пришлось уклоняться от теперь казавшегося хаотичным потока лезвий. Те мигов возникали со всех сторон. Одно почти задело плечо, если бы Аджеха вовремя не припал к полу, отжался на руках и подскочив побежал дальше. И на этот раз не став действовать слаженно. Чтобы преодолеть залу нужно хоть однажды войти в её ритм. Ему это не было нужно. Аджеха испытывал горячее удовлетворение от того, что сердце колотилось в груди, а кожа полыхала жаром.

Он бежал.

Легионеры.

Бежал.

Небесный Чертог.

Рванулся в сторону как нарочно подставляясь под летящее лезвие и плавно уклоняясь от удара.

Здесь нигде нет жизни. Ни холодные и не горячие стены. Свет ровно такой, каким должен быть. Лица как вырезанные изо льда.

Огонь побеждает лёд.

Его тело готово разорваться, лёгкие горели. Аджеха не дышал и продолжал бежать. Мышцы напряжены до предела.

Мир совершенен.

Надежда.

Всё так, как должно быть.

Лица легионеров и простых людей.

Не теряй надежду.

Прошлого нет. Будущего не существует. Настоящее невозможно зафиксировать. Зачем?

Судорожный вдох как раз тогда, когда семь лезвий летело в него, но Аджеха не пошевелился. Всего миг стоял на месте, и когда лезвия не долетая до него, по дуге сместили траекторию. В этой части зала у них был смещён центр тяжести, и они двигались не по прямой.

Ха! Что ты как овцебык на булыжник? Всегда действуй с умом, Аджеха…

Попробуй — и оно уже ушло. Вот жив твой отец, твой дед и прадед. Но и они уходят. Засыпает твой прадед. Засыпает твой дед. Сну отдаётся отец твой. И те, кто помнил их отправляются в небытие один за другим.

Кто бы это мог быть в такую метель?

Мир совершенен.

Сейчас посмотрим.

И нет уже ничего, чтобы помнило об их существовании. Так и твои страсти лишь проявление кратковременности. Суета уйдёт. Останется неизменное и вечное.

Ночь добрая.

Рывок вправо, влево. Перепрыгивает через летящие у самого пола лезвия и тут же сжимается в воздухе, избегая столкновения с новыми. Даже под потолком слышен их свист.

Улыбка. Заходите.

Император как отец в главе семьи.

Аджеха…

Заходите. Не гоже в такую метель. Мы живём как в пустыне здесь, ни одного домика вокруг…

Аджеха!

Почему его так волнует холод? Но сама мысль, что тот не может проникнуть в Небесный Чертог вызывает отторжение и… что? Отвращение? Да, именно это он испытывает ко всему здесь. Есть ли у легионеров агоры? Мысль достойная еретика и все же он заставила улыбнуться до того сжатые губы. Его бег не прекращался. Способны ли столь совершенные творения Чертога испытывать горечь утраты? Им ведомо, что такое дружба, доверие, доброта, сопереживание? Горечь удовлетворения заставила сознание отозваться пониманием. Для чего?

Если даже самый сильный из людей не может одолеть легионера, значит, не так и велика его сила. Как же вы можете защитить себя?

Что для них люди, как только прямоходящий вид животных без права свободы воли. Больше ничего. Этот зал создан для того, чтобы тренировать стражей, не снижать их эффективность и уровень, служить вместе с тем Императору и Легиону. Ценность жизни стража в служении. Простые же люди ничто.

Вот и подрасти…

Пренебрегая голосом рассудка кинулся вправо, в самую гущу следующих ударов, вместо того чтобы уклониться влево. Лезвия здесь летели так близко один от другого, что со стороны казались одним потоком. Между верхними и нижними оставался один небольшой зазор, в который можно было проскочить. Разгоняясь, Аджеха оттолкнулся от пола и вытянувшись, скользнул в зазор, чтобы упасть на колено. И мигом пригнуть голову. Острие просвистело у самого уха. Упал вперёд на руки. Теперь свист послышался у затылка. Второй тут же отдался опасным колебанием воздуха у шеи, коснувшись волосков.

Интересно, а если ему оттяпает косу, это будет слишком большим нарушением мирового совершенства? Даже таким образом Чертог пометил своих верных псов, придав им угодный облик.

Он не ощущал пота. Костюм великолепно регулировал температуру. И всё же жар заставлял дышать чаще. Аджеха хватал ртом воздух. Он не мог бежать быстрее и не смотря на это, рванулся вперёд чтобы успеть как раз тогда, когда лезвия потоком пролетели за спиной и сомкнулись в своём ритме.

С трудом остановившись, продолжал судорожно дышать. Жар охватил покрасневшее лицо. Струился по рукам и разрывал грудь. Аджеха упёрся руками в колени забывая, что подобное проявление слабости, человечности, не должно проявлять стражам. И застыл.

Осторожно подключил все чувства восприятия. Так же осторожно выпрямился и оглянулся, но так никого и не увидел. Отфильтровал свист от лезвий за спиной в поисках любого другого источника шума. Ничего.

И всё же это было здесь, в воздухе, в каждом ощущении и прикосновении к коже. Какое-то ещё время он стоял так не шевелясь, как будто боясь рассеять внимание. Аджеха прислушивался всё сильнее, пока не понял, что незримое присутствие мигом испарилось оставив после себя пугающее послевкусие.