вольный охотник.

— …Интересно все-таки, Жорес Марленович, на кого он работает?

— Если "вольный" — может быть, вправду ни на кого кроме как на себя?

— Как-то не верится. Не многовато ли он знает для одиночки? Ох боюсь, кто-то за ним стоит. Кого мы там, наверху, с местом на "Ковчеге" обидели? Не думаете, что за ним стоит…….? Мы же двух его протеже отвергли. Что если его происки?

— Да Господь с вами, Николай Николаевич! Это он поначалу только ходил в обиженных, пока мы его в категорию "VIP" не произвели. Нет, теперь наш, с потрохами. Кто идею с поворотом рек предложил? Без такого прикрытия туго бы нам пришлось.

— М-да, пожалуй…

— А что делать-то будем?

— Давайте-ка, Жорес Марленович, созывайте всех на оперативное совещание. На сегодня, на ноль — пятнадцать. И эксперты чтобы были все.

— А ……. приглашать?

— Непременно. Реки реками, а хочу все-таки ему в глаза посмотреть… Выполняйте.

* * *

На оперативном совещании

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

— …и, возможно, поощряемый и непосредственно информируемый лицами, по каким-то соображениям желающими краха всему проекту. Вынужден, увы, предполагать, что такие тоже имеются.

— А что вы, собственно, господин Самаритянинов, при этом на меня так странно смотрите? К внутренней безопасности "Ковчега" я, как вам известно, касательства не имею, мое дело — эта информационная фигня с поворотом рек; тут ко мне какие-нибудь претензии имеются?

— Ни малейших.

— Вот и нечего тогда! Тут кое-кто, кажется, впрямую за это отвечает, а уж вы — во всяком случае в большей степени, чем я.

— Безусловно. Я с себя и не снимаю ответственности… Кстати, ничего такого и не было в моем взгляде, право же, показалось вам.

— Вот и нечего…

— Господа, господа!.. Давайте не отвлекаться, время уже позднее. Так что вы, Николай Николаевич, конкретно по этому Вольному Охотнику можете сообщить? Лично я вообще сейчас впервые о нем услышал.

— Разрешите предоставить слово нашему эксперту профессору Сидоренко Аскольду Гостомысловичу.

— Господа, для меня большая честь — внимание столь высокой аудитории, поэтому разрешите мне…

— Ближе к делу, Аскольд Гостомыслович.

— Да-да… Итак, род рефаимов, к которому причисляет себя наш Вольный Охотник, — существует ли он? Считаю вполне достоверным, что до всемирного потопа на земле существовали расы, затем исчезнувшие. Возможно, одна из таких гипотетических рас именовалась рефаимами. Когда шумеры, каким-то путем провидев о грядущем бедствии, соорудили свой ковчег, какой-нибудь ловкий представитель этой расы действительно мог пробраться на корабль; в соответствии с традицией будем называть его Ог. Предположим, что он спасся и нашел себе место в возродившемся мире. Предположим также, что после потопа он вступил в брак и род его не пресекся. Возникает вопрос: могут ли в этом случае в наши дни проявиться какие-либо следы допотопной, так сказать, расы рефаимов?

Сначала рассмотрим чисто антропологический аспект проблемы. Поскольку потоп, сколь известно, произошел шесть тысяч лет назад, то могут ли расовые признаки хоть в какой-то степени сохраняться в течение такого времени? И тут я должен дать утвердительный ответ. Приведу пример: в прошлом году в дремучем сибирском старообрядческом колхозе имени Луначарского, где никогда не ступала нога иностранца, женщина родила близнецов — одного беленького, другого совершеннейшего негритенка. Объяснить это можно лишь проявлением генов могущественной негроидной расы, населявшей большую часть Евразии в доисторическую эпоху.

— И что же, расовые признаки этих самых рефаимов могут быть так же отчетливы, как негроидные?

— Несомненно! Более чем отчетливы! Причем у этой расы были, вероятно, какие-то свои, совершенно отличные от наших представления о красоте.

В этой связи хочу привести один пример. Незадолго до Второй мировой войны английские археологи нашли близ Вавилона захоронение некой жрицы, редкостной красавицы, судя по надписи. В это время уже широко использовался метод академика Герасимова, позволяющий по черепу восстановить внешний облик человека, и покуда английские последователи Герасимова как раз этим и решили заняться, в прессе было широко объявлено, что вскоре посетители Британского музея смогут увидеть представленное там ко всеобщему обозрению скульптурное изваяние древней красавицы.

Журналисты, увы, поторопились. Ибо ученые, когда закончили работу, пришли в ужас — жрица на поверку оказалась невообразимой уродиной. Разумеется, лишь с современной точки зрения: идеалы красоты у неведомой нам расы были совершенно иными.

Но как быть? Посетители придут в музей, чтобы полюбоваться обещанной в газетах древней красотой. Ученым не хотелось их разочаровывать…

— Эти мне журналюги!..

— А выкрутились-то как?

— О, когда наконец-таки в музее открылась экспозиция, восхищению публики не было границ! Позже портрет очаровательной жрицы появился во всех иллюстрированных изданиях. Она была восхитительна, она вполне могла бы конкурировать со всеми нынешними красавицами на любом конкурсе красоты! Поражало и то, что черты лица у нее совершенно европейские. В газетах даже стали появляться статьи с наукообразными рассуждениями — дескать, древняя раса нашла продолжение ни в ком ином, как в британцах, поскольку, по мнению многих, в лице жрицы угадывались именно характерные британские черты.