Данрейвен! И он не знает этого! Что ж, тем лучше! Теперь она сама начнет изучать жизнь

туземцев и, может быть, увидит то, что не удалось ему!

Хейкуа с улыбкой посмотрела на нее.

— Теперь ты дочь Тайро!

Лилит без особого энтузиазма отнеслась к этому своему новому положению. Но пути

назад не было. И она нежно обняла Хейкуа за плечи. Лицо туземки засветилось от счастья.

— Поднимемся еще немного. Там растут цветы, исцеляющие ожоги.

— Это далеко? У меня уже начинают болеть ноги.

— Нет, совсем рядом. Недалеко от лавового потока, текущего из пасти горы.

— И они всегда растут именно там?

— Почти. Но если ты очень устала, отдохни здесь, а я схожу одна.

— Нет. Я тоже хочу посмотреть на них.

И они вновь стали карабкаться вверх по уступам застывшей лавы. Взобравшись на

следующую террасу, обе остановились, чтобы перевести дыхание. И вдруг Хейкуа

воскликнула:

— Вот они! Я вижу!

Она сорвалась с места и, не обращая внимания на острые камни, вонзавшиеся в ее

босые ступни, побежала к краю плато. Почти у самого обрыва Хейкуа остановилась и

опустилась на одно колено.

— Иди сюда! — крикнула она Лилит.

Лилит осторожно последовала за ней. Священный цветок оказался слабеньким

стебельком со смешными розовыми листочками, откровенно напоминавшим обыкновенный

сорняк. Единственно, что удивило Лилит, — это его способность расти на почти горячей

почве среди окутывавших вершину вулкана серных испарений.

Хейкуа сорвала цветок под корень, осмотрела его со всех сторон и сказала:

— Я сделаю из него мазь. Ты будешь втирать ее много-много дней подряд. Море,

солнце и священный цветок вылечат тебя не только от ожогов, но и вообще от всех болезней.

Идем!

Когда они уже стояли на берегу моря, Лилит смущенно призналась:

— Хейкуа, я не умею плавать!

— Боишься воды?

— Нет.

— Это уже хорошо. Иисус Джон боялся воды. Потому и утонул. Сейчас я тебя научу

плавать. И совсем скоро ты будешь чувствовать себя в воде лучше, чем мао.

— Мао? Кто это?

— Акула.

— Ну, в таком случае я должна научиться плавать быстрее ее!

Хейкуа рассмеялась, схватила Лилит за руку, и они побежали к морю.

Лилит оказалась способной ученицей. Прошло совсем немного времени, и океан

действительно стал ее стихией. Ранним утром, когда солнце еще не палило так нещадно,

Лилит вместе с Хейкуа уходили к далеким скалам, раздевались донага и кидались в

прохладные воды лагуны. Как-то раз Хейкуа сказала:

— Если ты позовешь Рангахуа, он приплывет.

Она сложила ладони рупором, и над океаном разнеслось призывное:

— Ойе, ойе! Ран-га-а-ху-а-а!

Прошло несколько минут, и рядом с ними раздался всплеск. Потом из океана

высунулась голова дельфина и взглянула на женщин умными глазами.

— Рангахуа! — радостно воскликнула Хейкуа. — Я знала, что ты приплывешь.

Она обняла дельфина за шею, и они помчались в открытое море.

— А теперь он покатает тебя! — вернувшись, крикнула она Лилит. — Иди к нам.

И вот уже Лилит плывет по лагуне на спине дельфина. Ей и страшно, и весело. А

Рангахуа осторожно шевелит хвостом, избегая резких движений.

На другое утро они вновь плавали втроем. И на третье... Рангахуа уже сам приплывал к

берегу и ждал их прихода. Лилит настолько привыкла к дельфину, что скоро стала купаться с

ним и без Хейкуа. Подчас они заплывали чуть ли не на полторы мили в открытый океан. Но

страха уже не было. Лилит знала, что дельфин никогда не оставит ее в беде.

Главным же событием в жизни Лилит стало ее исцеление. Мазь, приготовленная

Хейкуа из священного цветка, стерла с лица сначала рубцы, а потом и остальные следы

ожогов. Еще через некоторое время кожа стала и вовсе чистой. Это было какое-то чудо!

Лилит понемногу привыкла к своему положению дочери вождя. Равно как и к тому, что

ее называли Лили. И вообще, незаметно начала чувствовать себя туземкой. Она почти

перестала стесняться, появляясь на людях в одной юбке, без блузки и лифчика.

Правда, близко к мужчинам все же подходить не решалась. Те же, хоть время от