— Тогда я понимаю чувства полковника. Хотя он мог бы сказать об этом. Но я к вам с другим предложением. Мне позвонили господа инопланетяне и потребовали хаур в обмен на Ольгу.

— А говорите — нет новостей.

— Прошу прощения. Нам дали двое суток. Я хотел попросить Спицына дать нам хаур и подготовить совместную операцию обмена хаура на Ольгу. Он не захотел слушать. Попробуйте вы с ним поговорить.

— Вряд ли Спицын станет меня слушать. Видеокамера… хаур — исключительно важный объект, подтверждающий присутствие на Земле инопланетян, никто не рискнёт выпустить его из рук. Мы все теперь под колпаком сверхсекретности. Кстати, вы тоже.

— Да чёрт с ней, с вашей сверхсекретностью, это не главное. Если мы не передадим или хотя бы не покажем им хаур, они убьют Ольгу! А затем начнут отстреливать всех свидетелей происшествия в Синдорском лесу! Доберутся и до Спицына, и до его лаборатории, я этим тварям верю. Поговорите с ним, убедите в необходимости операции по захвату пришельцев, времени на подготовку остаётся всё меньше.

Лапин помолчал.

— Хорошо, попробую, хотя ничего не обещаю. Теперь командует парадом УВК, а не УЭБ, мы отстранены от всех акций, связанных с пришельцами.

— Потеряем время, потеряем людей! Если Спицыну наплевать на факт похищения Валишевой, то мне нет. Надеюсь, и вам тоже. Действовать я начну в зависимости от принятых вашей конторой решений, либо с вами вместе, либо самостоятельно.

— Не шантажируйте, майор! Хотите попасть под трибунал?

— Жду сообщений. — Максим нажал кнопку сброса.

Снова начал кружить по квартире, анализируя и отбрасывая варианты операции по освобождению Ольги, и в это время прибыл Брызгалов.

Он был подтянут, свежевыбрит, бодр, энергичен и впервые в жизни изменил своему «фермерскому имиджу», надев красивую двойку: джинсы — ослепительно-белая футболка с сетчатыми рукавами.

— Как я тебе?

— Джеймс Бонд, — сказал Максим, бросив критический взгляд на капитана. — Издали тебя можно принять за джентльмена.

— А вблизи? — подозрительно прищурился Брызгалов.

— Вблизи ты олигарх, заработавший на продаже наркоты.

— Чёрт побери! — поскрёб в затылке Брызгалов. — Я был о себе лучшего мнения. Что надумал?

— Спицын меня бортанул, но его настроение понятно: они испытали хаур и искалечили своего эксперта; у парня оторвало руку.

— Как это — оторвало?

— Унесло в галактические просторы вместе с частью интерьера лаборатории. Поэтому Спицын зол, как обиженный теоретик, идея которого не нашла практического применения.

— То есть хаур нам не дадут.

— Думаю, вряд ли. Я настропалил Лапина, пусть занимается.

— Я думал над этим вариантом. Что если сочинить легенду? Галактоиды ведь как-то добрались до Земли?

— Кто?

— Не называть же их всё время пришельцами или инопланетянами, в зубах навязло.

— Пусть будут галактоиды, согласен.

— А поскольку они разгуливают по Земле, как по родной планете, у них наверняка имеются средства передвижения, то есть хауры.

— Допустим.

— Не допустим, точно имеются, иначе как бы они добрались до Земли? Предлагаю устроить карамболь: скажем, что хаур у нас, встретимся, устроим вертикальный охват и отберём ихние хауры. А заодно освободим твою Ольгу.

Максим, меривший шагами гостиную, остановился.

— Ты мне это прекрати! Речь идёт в первую очередь о судьбе девушки!

— Извини, я просто неправильно обозначил приоритеты, — смущённо сказал Брызгалов. — Я же понимаю, женщины — прежде всего.

— Шутник, — беззлобно пожурил капитана Максим. — Кто вас только учил в детстве.

— Меня отец… и его ремень.

— Мало заметно. Лично у меня детство было тяжёлое.

— Ремнём пороли? — с надеждой спросил Брызгалов.

— Ремнём не пороли, но в угол на гречневую крупу ставили.

— Да, детство — замечательная вещь! — проговорил Брызгалов мечтательно. — Нередко его вспоминаю. Лично у меня оно было весёлое. Как говаривал мой однокашник Саня Вавин: детство — это время, когда не думаешь матом.

— Тут я с ним полностью согласен. Не отвлекайся. Идея твоя сильно напряжная, однако, если Спицын откажется сотрудничать с нами, придётся-таки действовать самостоятельно.

— Без поддержки? Я бы посоветовался с бугром.

Максим сделал круг по комнате, размышляя.

Бугром бойцы группы называли полковника Сидорина. Но вводить его в курс дела не хотелось. Полковник хотя и считался мастером тайных операций, но был сугубо земным человеком и ни в каких пришельцев-галактоидов не верил. Доказывать ему обратное пришлось бы долго. К тому же Максим сомневался, что он согласится действовать так, как предложил Брызгалов. Надо было рисковать, не посвящая полковника в истинное положение вещей, хотя бы до освобождения Ольги.