— По-моему, для военнаго это вовсе не трудно, а для васъ, при вашей комилекціи даже очень полезно, — возразилъ Ліонель.- A я опять гляжу на васъ и удивляюсь: что это на васъ за форма? Неужели вы перешли въ легкую пхоту?

— A почему бы мн и не служить въ леткой пхот? — съ очень серьезнымъ видомъ отвчалъ капитанъ. — Чмъ эта форма плоха дда меня? Правда, для этого рода оружія я нсколько тученъ, но ростомъ подхожу въ самый разъ: пять футовъ и десять линій. Я вижу, вамъ смшно, Ліонель. Смйтесь, пожалуйста, сколько вамъ утодно. Я за послдніе три дня привыкъ, что надо мной вс. смются.

— Что же васъ заставило перейти въ легкую пхоту?

— Видите ли, мой другъ, я влюбился.

— Это меня удивляетъ.

— И собираюсь жениться. Это васъ должно удивять еще больше.

— Кто же бы это могъ внушить такое сильное чувство капитану 47-го полка Питеру Польварту изъ Польвартъ-Голля? Должно быть, какая-нибудь необыкновенная женщина.

— Прелестная женщина, майоръ Линкольнъ. Вся точно точеная. Когда она въ задумчивости, она ходига важно, точно тетеревъ, а когда побжитъ, такъ точно куропатка. Въ спокойномъ положеніи она похожа на вкусное, сочное блюдо дичи… Вы вдь знаете, какой я гастрономъ, потому и сравненія у меня такія.

— Вы мн такъ аппетитно расписали наружность этой особы, что я загорлся желаніемъ познакомитвся съ ея нравственными качествами.

— Ея нравственныя качества еще выше наружныхъ. Во первыхъ, она умна. Во-вторыхъ, она чертовски смла. Наконецъ, она едва-ли не самая крамольная изъ всхъ бостонокъ по отношенію къ короля Георгу III.

— Нсколько странная рекомендація въ устахъ офицера его величества.

— Ничего, это врод остраго соуса, придающаго пикантность блюду. У нея характеръ дкій, у меня мягкій — это выйдетъ очень удачная комбинація.

— Не возьму на себя смлости оспаривать качества подобной особы, — сказалъ Ліонель, — но каковы ея отношенія къ легкой пхот? Не принадлежитъ ли она сама къ легкому роду оружія среди своего пола?

— Извините меня, майоръ Линкольнъ, но по этому поводу я шутить не могу. Миссъ Дэнфортъ принадлежитъ къ одной изъ лучшихъ фамилій въ Бостон.

— Миссъ Дэнфортъ! Но вдь не про Агнесу же вы говорите?

— Какъ разъ про нее! — воскликнулъ изумленный Польвартъ.- A вы какъ ее знаете?

— Она мн родня, кузина, и мы живемъ въ одвомъ дом. Мистриссъ Лечмеръ намъ съ ней приходится двоюродной бабкой. Добрая леди непремнно пожелала, чтобы я помстился въ ея дом на Тремонтъ-Стрит.

— Очень радъ. Значитъ, мы съ вами будемъ встрчатъея не только для того, чтобы выпить и закусить, а при боле почтенной обстановк. Но вернеся къ основному вопросу. Про мою тучаость говорилось такъ много, что я ршился остановить еe.

— Для этого вамъ стоило только сдлать такъ, чгобы вы казались потоньше.

— А' азв я не кажусь тоньше въ этой форм? Но я ее надлъ не только по этой причин. Скажу вамъ на ухо по секрету: тутъ у насъ недавно случилась грязная исторія, въ которой 47-й полкъ не пріобрлъ себ новыхъ лавровъ. Одного здшняго жителя обмазали дегтемъ и вываляли въ перьяхъ.

— Я слышалъ уже объ этой исторіи, — сказалъ Ліонелъ, — и говорягь, будто солдаты берутъ примръ съ своего командира.

— Шшъ!.. Это сюжетъ щекотливый. Какъ бы то ни было, на полковника изъ-за этой исторіи стали коситься, въ особенности женщины. Насъ теперь вс избгаютъ. Длается исключеніе только для меня — за мой характеръ. Надо вамъ сказать Ліонель, что у меня въ Бостон масса пріятелей. И вотъ мн удалось теперь перейти изъ тяжелой пхоты въ легкую:

— Удивляюсь, какъ васъ выпустилъ Несбитъ, и какъ утвердилъ этотъ переведъ Гэджъ, но съ другой стороны; это доказываетъ, что военныхъ дйствій не ожидается.

— Вы правы только наполовину. Вотъ ужед есять лть янки волнуются, говорятъ рчи, принимаютъ резолюціи, но ни къ чему не приступаютъ. Прежде, бывало, когда колонисты oстaнутся недовольны новымъ налогомъ, или какимъ-нибудь распоряженіемъ, они сразу взбунтуются, мы помчимся на нихъ съ саблями наголо — и все утихаетъ. Теперь не то. Теперь признаки гораздо тревожне. Никто не бунтуетъ, но вс держатся за принципы. Ради принципа населеніе отказывается отъ употребленія въ пищу многихъ продуктовъ, къ которымъ оно привыкло, но которые обложены несимпатичнымъ налогомъ. Женщины перестали пить чай, мужчины бросили рыбную ловлю и охоту. На всемъ бостонскомъ рынк не найдешь теперь ни одной дикой утки — и все изъ-за этого билля о Бостонскомъ порт. Упорство жителей растетъ съ каждымъ днемъ. Къ счастью, однако, если дло дойдетъ до боя, то мы настолько сильны, что можемъ пробиться въ такой пунктъ, гд провіантъ будетъ въ изобиліи. Кром того, къ намъ должны сюда прибыть и еще подкрпленія.

— До боя не дай Богъ, чтобы дошло, — замтилъ майоръ Ліонель. — Мы будемъ здсь осаждены.

— Осаждены! Этого еще не доставало! — воскликнудъ въ тревог Польвартъ. — Не дай Богъ такого бдствія. Мы и теперь уже питаемся здсь очень плохо, а тогда и вовсе съ голода умремъ. Только нтъ, Ліонель, этого не можетъ быть. Гд имъ! Эти скоросплые солдаты, эти неуклюжіе милиціонеры — да разв они посмютъ атаковать четыре тысячи англичанъ, которыхъ вдобавокъ поддерживаетъ флотъ? Вдь четыре тысячи! А когда прибудутъ назначенные новые полки, то насъ будетъ восемь тысячъ.