Бони рулил одной рукой, другой постоянно то прикуривая сигарету за сигаретой, то роясь кармане в поисках ключей, то переключая кнопки магнитолы.

— Слушай, ну ты супер, — сказал он, чуть не долбанув кого-то, — вот я прифигел, сам Змей на тебя подсел, далеко пойдешь. И музычка у вас классная получилась, я прям каждый день слушал, сейчас найду что-нибудь. — Он стал искать, не передают ли где-нибудь хиты «Ацтеков».

— Откуда ты про Змея знаешь? — спросил я, пораженный его высказыванием.

— Да его так все называют, не знаю, кто придумал — Змей и Змей. Во! чумовая песенка, — он включил радио погромче, это была композиция «Я узнаю твое лицо» безмерно почему-то нравившаяся самому Крису. Бони покачивал головой, время от времени подпевая. Он производил впечатление буйно помешанного. Впрочем, я сознался себе, что его восторг мне скорее приятен, чем наоборот.

Простота, с которой он отозвался о нашей истории меня немного успокоила. Видимо, он не усматривал ничего особенно в том, что узнал из газет, но для того, чтобы понять причину этой псевдодемократичности нужно было хорошо представлять себе что такое Бони, приторговывавший снадобьями для импотентов, сдающий внаем Нэсс и Стэллу, рекламировавший любое дерьмо, какое попадется под руку и вряд ли могущий протянуть без дозы три-четыре дня.

— А ты сразу мне понравился, — бросил он, взглянув на меня искоса, — есть что-то в тебе, так вообще не зашибенное, но цепляющее. Ты его или он тебя трахает?

— Может, оставим эту тему, — холодно ответил я.

— Да как скажешь, но все равно, классно, — он взвыл под последние аккорды песни и резко крутанул руль. Мы въехали во двор, точнее, в тесное пространство между тремя домами.

Бони вышел и пошел к двери, обычный жилой дом, впрочем, как потом выяснилось квартира здесь была только фиктивным местом его пребывания. Он вернулся через пять минут и сказал мне:

— Никого, вылезай.

Я поднялся за ним на третий этаж, на лестнице было довольно темно, он поковырял ключом в двери. Мы вошли в темную полупустую квартиру с тремя комнатами и разрушенной ванной, казалось ее собирались ремонтировать, но так и оставили до лучших времен.

— Да, хреновая дыра, — произнес Бони, присоединяясь ко мне и в полной прострации созерцая осыпающиеся стены, — это тебе не у миллионера на постели с чистым бельем.

— Заткнись, — ответил я, и прошел дальше. Там, где полагалось быть кухне, творилось тоже самое, чтобы не сказать хуже. В квартире было холодно, сырой промозглый воздух от которого бросало в дрожь. Я прошел в комнату. Там оказался диван и пара стульев, на полу стоял MAC и валялись коробки от игр. Я искал среди них знакомую упаковку, но ее не было. Бони стоял в дверях и следил за мной.

— Что, интересуешься? — спросил он, подходя ближе, — я тоже люблю это дело.

— У тебя есть «Пылающая комната»?

— Да, только джавелл, на целую бабок не хватило, — он выкопал откуда-то диск без упаковки. — Хочешь поставлю, покажу, куда я вломился?

— Нет, — ответил я.

Он разочаровано бросил диск в общую кучу.

Я сел на диван и закурил. Бони поставил стул и сел напротив меня.

— Дай покурить, — я протянул ему пачку и зажигалку, но он уточнил, — нет, от твоей.

Для меня была невыносима мысль делить сигарету с кем-либо, кроме Харди.

— Я этого не люблю, — пояснил я.

— А, — протянул он с неудовольствием, — брезгуем?

— Нет, просто не люблю и все.

Он натянуто улыбнулся.

— Ты извини, тут жрать нечего, даже выпивки нет, — виновато объяснил Бони.

— Не важно, я не хочу ничего.

— Знаешь, что — вдруг сказал он, — я вот думал всегда, что я крутой, ну я и правда многих имею, а девчонки у меня что надо, Ты Стэллу видал?

Я кивнул.

— Ну она в постели просто отпад. А когда я на тебя посмотрел, то понял, что я так, дерьмо недоделанное. Вот тебе повезло. Что ты со Змеем спишь, это само собой, но у тебя, понимаешь, что-то такое… не знаю как назвать-то…

— А ты никак не называй, — предложил я. — Скажи просто, что хочешь, чтобы я тебя трахнул. — я посмотрел на него пристально, не стыдясь и не сомневаясь в своих словах. Какая-то одержимость разрядиться наконец взяла во мне верх. Бони смутился, если это можно было назвать смущением, и отвернулся.

— Так выходит, я тебе заплатить должен? — спросил он все еще неуверенно.

— Нет, я сам тебе заплачу, считай, что я тебя снял.

Я оттрахал его так, словно это было моей служебной обязанностью. Ни на минуту не переставая думать о Харди, ничего не видя и не соображая.

Когда же он попытался поцеловать меня в губы, я отстранился с отвращением, меня тошнило от него и ото всего, что я делал, но это был еще не конец, впереди у меня было еще одно приключение.

Бони достал из кармана порошок и протянул мне: