посмотрела на него; очевидно, до неё только теперь дошёл

смысл происшедшего. Между тем вслед за сделанными

приготовлениями, охотники взяли труп Ра на руки, внесли на

площадку за пещерой и похоронили её, как хоронили

покойников, не считавшихся добычей. После короткого обмена

мнениями было решено, что женщины и подростки во время

сбора пищи обязаны держаться большими группами, а в

пещере должны находиться несколько охотников, потому что

теперь, после похищения девушки, можно было ожидать

нападения охотников тотема кабана с целью захвата женщин.

Кроме того, оставалась весьма реальной угроза со стороны

охотников тотема дикой кошки.

За ужином пленница вела себя спокойно, почти уверенно,

явно освоясь. Од укладывался спать, когда она приблизилась к

нему, бесцеремонно втиснулась между ним и Лу, вытеснив её с

мягкой тигриной шкуры; а та, возмущённая, решившая

постоять за свои права, была взята вдруг в такой оборот, что,

едва высвободив свои волосы из её рук, сочла за благо ни на

чём не настаивать. Од только хмыкнул и отвернулся от

женщин, чувствуя спиной хрупкое девичье тельце с

намечающимися округлостями.

Си, так звали похищенную, быстро освоилась в своей

новой семье; вместе со всеми занималась повседневными

делами рода, вечерами играя с детьми и подростками, а также

подружилась с Уном, поразившись, как доверчиво относится к

нему жеребёнок, находившийся в загородке; а когда тот

подошёл к её рукам, восторгу девушки не было предела — она

27

часами пропадала у загородки, кормила и ласкала жеребёнка.

Спать же всегда ложилась с Одом, начинавшим уже тяготиться

её присутствием, — ему почему-то мешал этот недоросток,

которого он считал девочкой, да и Лу тоже нервничала, сама не

решаясь приблизиться к Оду.

Однажды усталый после охоты Од задремал на своём

обычном месте — было ещё довольно рано, люди не ужинали,

— но вдруг очнулся от возмущённых возгласов, а подняв

голову, увидел Ора, тянувшего за руку упирающуюся Си. Но

разве мог подросток сопротивляться самому сильному

охотнику рода, и Ор, рывком дёрнув, притянул девушку к себе;

не растерявшаяся Си вцепилась свободной рукой в его лицо, а

тот, оторопевший от неожиданности, выпустил её из рук; на

лице его выступила кровь. Од уже видел, что в нём вскипает

ярость, и, вскочив, оттолкнул Си, приняв удар на себя, чтобы

потом схватиться в смертельных объятиях, покатившись по

камням пещеры. Они не впервые сталкивались подобным

образом, но если раньше Од без особого труда справлялся с

противником, не причиняя ему вреда, поскольку особо не

опасался его, то теперь он вдруг почувствовал, что уступает

Ору, бывшему моложе его и если не сильнее, то быстрее и

ловчее. Тот уже несколько раз укусил Ода, прокусив кое-где

тело; боль, не чувствовавшаяся вначале сгоряча, давала о себе

знать, поэтому Од начал свирепеть. Кое-как оторвав от себя

противника, он левой рукой схватил его за горло, почувствовал,

как поддаётся его пальцам ухваченное тело, послушно

смявшись, и понял, что сейчас порвёт его, но не сделал этого.

Его остановило даже не то, что вцепившийся вначале обеими

руками в его руку Ор вдруг отпустил её и мелко-мелко замахал

ими перед своим лицом, багровым, с выпученными от

напряжения глазами, но с самого детства Ора Од знал только

одно — он не враг. Он тяжело встал, повернулся, плюнул под

ноги и пошёл из пещеры, а спустившись к реке, вошёл в воду,

чтобы смыть смешанную с пылью кровь, грязными сгустками

запекшуюся на теле, сочившуюся из прокушенных мест; тело

28

тут же резануло нестерпимой болью. Следом за ним в речку

вошла Си, начала осторожно смывать запекшуюся кровь.

Немного обсохнув на берегу, они поднялись в пещеру, где

несколько старух окружили Ода, привязали к ранам какие-то

травы, и хотя кровь остановилась, но боль не утихла; кое-как

забывшись тяжёлым сном, он проснулся утром разбитым и