Погуляй Юрий
Шрифт:
Лицо моего друга застыло, словно кто-то схватил его за ногу. Голос чуть приблизился.
– Они не поймут. Они захотят изменить... Мои слуги не должны... Сейчас...
Слова терялись, превращаясь в бубнение, но от тех обрывков, что мне удавалось выделить из бормотания Балиара - на голове шевелились от ужаса волосы. Когда Балиар стал... таким?
– Не время! Не время!
– заорал вдруг далекий шаман и страшно захихикал, словно извиняясь.
– Да-да, я понимаю. Понимаю... Много льда. Много холода. Да-да-да. Все получится! Ваша воля закон для меня. Мы.... Обязательно... Да-да...
Мы смотрели с Фарри друг на друга, глаза в глаза, и понимали, что наши беды на "Звездочки" лишь преумножились этим морозным днем.
– Он сделает то, что.... Он сотворит...
– слышалось в темноте.
– Время настанет!
Наступила пауза. Несколько минут Балиар молчал, слушая невидимого собеседника.
– Он жив... опасен...
– вдруг проскрипел он, и я едва не воскликнул от неожиданности. Мне показалось, будто старик говорит прямо подо мною. Что если я смогу видеть сквозь сталь, то перед моим носом окажется плешь сумасшедшего шамана.
– Мы должны уехать! Да... Я поспешил, но мы должны... Я знаю. Их осталось немного. Тварь южных колдунов убила почти всех. Но они еще живы, я знаю.
Пауза.
– Я не мог терпеть, как вы не понимаете? Я должен был. Но не волнуйтесь! Не волнуйтесь! Я все сделаю! Теперь я готов! Он уже наверху! Скоро все будет кончено!
Ответом безумцу раздался стук.
– Да?!
– в тоне Балиара проявилась сварливость и гнев. Он боялся, я чувствовал страх ан Вонка, и шаман мечтал отомстить за свою слабость. Сорваться на ком-то, кто не посмеет ему ответить.
– Все готово.
Я узнал Шестерню. Уродливого боцмана, повелителя третьей палубы. Почему-то он представился мне жалко сгорбившимся перед дверью в каюту шамана. Подобострастие, затаенный восторг и звериная преданность перемешались в душе калеки.
– Тогда вперед! Мы должны уйти отсюда! Быстро!
– Может... Вы... У меня болит рука...
– забубнил Шестерня.
– Вы не могли бы. В качестве... Я столько сделал для вас. Если бы вы могли. Она так болит. Всегда болит, мудрррррый ан Вонк... Вы вылечили мою ногу. Может...
– Не сейчас! Остальное, когда доберемся до места! Мне нужно больше сил! Больше сил, а ты лезешь ко мне с такими мелочами! Потом, когда мы выберемся - ты станешь здоровым, клянусь тебе! Но сейчас мы должны уйти отсюда!
– Хоррррррошо. Пррррррростите, - испуганно и совершенно без злобы протараторил боцман.
– Я пррррросто думал, что Лис... И этот моррррррряк ночью, к которрррррррому я вас... Что...
– Прочь! ПРОЧЬ!
Шестерня торопливо зашаркал прочь по коридору.
– Я виноват. Виноват... О, как я виноват. Девятка. Девятка много обещала, но не знала ничего! Ничего! Почему вы не выбрали меня, хозяин?! Почему?
– с обидой в голосе продолжил Балиар.
Корабль вдруг содрогнулся. Мы с Фарри вцепились в стенки хода, чувствуя, как зачихали могучие двигатели "Звездочки". Удары железного сердца пронзали корпус замерзшего ледохода. Одно содрогание, другое. По телу корабля пробежала дрожь, и стук мотора выровнялся. Этот звук, этот новый ритм в тишине холодной Пустыни наполнил меня надеждой. Нелепой надеждой уставшего юноши, зажатого в вентиляции над головой безумного шамана.
– Ты слышал?
– шепотом спросил меня Фарри.
– Слышал?
Я кивнул.
– Тогда поползли обратно...
Глава шестнадцатая "Вопрос веры"
Мы с Фарри поспешили к капитану, едва выбрались из вентиляции. У нас даже мысли не возникло, насколько диким может казаться наш рассказ, но Дувал отчего-то легко согласился запереться с нами в столовой, чтобы выслушать испуганных юнг.
Весь рассказ он просидел на лавке, устало прикрыв лицо ладонью и глядя на нас сквозь растопыренные пальцы. В серых глазах капитана блестел лихорадочный огонь болезни. Он старался скрыть свой кашель, но то и дело вздрагивал в очередном приступе. Верный Мертвец, скрестив на груди руки, возвышался над Аграстом безмолвной статуей.
Мы перебивали друг друга, стараясь донести до Дувала весь ужас происходящего на третьей палубе. Я старался обратить внимание на зловещего хозяина, которому стал служить шаман, а мой друг вклинивался и вещал о судьбе Лиса и штурмовика из лазарета Квана.
– Это какой-то гребанный бред, - наконец, проговорил Гром. Он закашлялся, поежился от царящего в темной столовой холода.
– Какие-то сказки гребанных бардеров!
– Ходы на третью палубы закрыты, капитан, - резонно заметил Мертвец. Глаза первого помощника были чуть прикрыты, словно он дремал.
– Шестерня поднял бунт, это очевидно. Да и шаман после Приюта сильно изменился. Придумать такое мальцы вряд ли смогли бы.
– Ты хочешь сказать, что старый Балиар нас предал? Что он служит какому-то хозяину?! Я хожу с ним почти десять лет! Больше чем с тобой! Да я легко поверил бы в то, что это сопливое ледяное говно, его ученик, связан со всем этим. Но Балиар?!