Вот и вся исцеляющая магия мира Аврэд. Никаких плетений, конструктов, восстановлений аур в первозданном виде. По щучьему велению ничего не происходит. А чары – лишь небольшое подспорье эскулапу, которое может хоть как-то сократить общее техническое отставание местной медицины. А сама она – кривой костыль в помощь бедолаге, которому придётся выкарабкиваться из пропасти, в которую рухнул его организм, своими собственными силами.

Но вернёмся к нашим "живым" и "мёртвым".

Гил с Марком схватили упирающуюся нэду Скальной тверди за руки, но та всё равно продолжала вырываться, брыкаться и ругаться. Как же меня всё это достало! Подошла и врезала бузотёрке "кулаком" в солнечное сплетение. Девчонка сразу обмякла. Нехорошо конечно, вот так, со всей дури. Тем более, на глазах её вассалов, пусть даже и бывших. Сама виновата! Нечего испытывать моё терпение. Будем надеяться, что она не беременна и отделается ушибом, да лёгким испугом.

– Слушайте все! Теперь вы будете отдельно есть, пить и спать. Друг друга не касаться и в гости не ходить. В тех, кто будет шастать туда-сюда, кочевники станут стрелять без предупреждения! Всем всё понятно?!

Народ безмолвствовал.

– Надеюсь, что уяснили, – буркнула я себе под нос и обратилась уже к табирам, объясняя, что от них требуется.

И вот теперь побег.

Мать с дочерью, а с ними кто? Мать твою! Это ж Кир! С топором на меня бросился, сволочь! Разозлившись, я дёрнула тачпана прочь, так, что тот аж всхлипнул.

– Ах, извини мой хороший, я не хотела! – пробормотала вслух.

Примирительно потрепала скакуна по чёлке и погладила по шее, мысленно извиняясь. Если ему действительно дано чувствовать своего хозяина, то он меня простит.

Подняла взгляд и упёрлась в Ильмиркая.

– Ильм, а ты чего выскочил? Думаешь, без амалата твои воины не справятся?

– Ну, без джехи же не смогли, – хитро прищурившись, усмехнулся тот.

Трупы беглецов сожгли, тех несчастных, что умерли на следующий день, тоже. Девчонки не ошиблись, остались только те, кого они причислили к "живым". Я собрала их всех.

– Сегодня ночью был совершён побег, – объявила во всеуслышанье, – виновные настигнуты и убиты. В следующий раз, если кто-то попытается сбежать, я перебью вас всех. Всем понятно?! – опять молчание, – Что, никто меня не слышит, или казнить из вас несколько недоумков, чтобы научились отвечать на вопросы?!

– Мы поняли… Не надо казней, – послышались голоса.

– Нирта, как так можно! – воскликнула нэда.

Вот сучка, не могла не вякнуть что-нибудь поперёк!

– Вы обходитесь с нами, как с дикими зверями! – всхлипнув, продолжала Тала, – Так нельзя!

– Ещё как можно! – рявкнула я, – Потому что вы хуже животных, те хоть понимают, когда с ними говоришь по-хорошему!

Ну вот и всё, невидимая война окончена. Девчонки проверили последних пленных: тех хоть сейчас можно было отпускать на свободу!

Я стояла напротив нестройной шеренги скальнотвердцев. Те же измученные люди с осунувшимися лицами. Все, как один в рванье, только Гил с Марком выделялись исправной одеждой. Ничего не поделаешь, всю старую одежду и обувь, как и прочее барахло, пришлось сжечь, а женщинам ещё и остричь волосы, иначе как бы они промывали свои гривы, как и всё тело, водой с мылом, самогонкой, а потом вновь водой, опять с тем же мыльным отваром. Не бог весть, какая санобработка, но на другую рассчитывать не приходилось.

Разумеется, не обошлось без скандала, Тала просто впала в истерику – как же так, ей, благородной нэде, остричь волосы, как преступнице. Попрание достоинства, несмываемый позор и всё такое прочее. Пришлось пригрозить, как до этого Шуву, который не хотел укорачивать свои шикарные усы, что сама всё сбрею "под ноль" тупым ножиком. Зная, что у меня слова не расходятся с делом, "жертвы" присмирели. Одной угрозы оказалось достаточно.

И вот теперь я с трудом различила нэду в толпе. В каком-то сером застиранном платье на пару размеров больше, которое висело на ней мешком. Осунувшееся, опухшее от слёз бледное личико на тонкой шейке с торчавшими во все стороны короткими волосами. Видно они были такими же своенравными и непокорными, как их обладательница.

– Всё нормально? – на всякий случай спросила я у девчонок, те молча кивнули.

Ну что ж, можно смело признать, что несмотря на все усилия нашей медицины, больные всё-таки выжили. Честь и хвала им за это.

– Слушайте меня, жители Скальной тверди. Ваше "заточение", как вы тут его обозвали… всё я про вас знаю, – махнула я рукой, да, подслушивала, каюсь, но куда деваться – сначала побег, а потом и ножиком ткнуть могут, – закончилось. Теперь вы можете идти, куда вздумается. Хотите – на Запад, хотите – на Восток.

– И куда ж мы, горемычные пойдём, – заголосила одна из женщин, – у нас же, почитай, ничего нет, всё сгорело дотла.

Их деревеньку мои "биологи" сожгли, а отравленный колодец засыпали.

– У вас осталось самое главное – ваши жизни! Другой бы властитель на моём месте вас всех просто перебил. Так на всякий случай, чтобы заразу не распространяли! Так что радуйтесь! Если голова и руки целы, не пропадёте! – и я огласила им общие условия, одинаковые для всех переселенцев.

– А что будет с нэдой Таларэнн? – спросил Гил, после смерти Кира ставший у скальнотвердцев за старшего.