удивлением увидели, как на палубах вдруг возникло какое-то странное единовременное

движение. Спустя пару минут к трапу крейсера подъехала легковушка портового

начальства и прямо на улице начались какие-то переговоры между появившимися

несколькими русскими офицерами и портовиками. Еще большее удивление вызвала

примчавшийся на полной скорости автомобиль, из которого вышли несколько русских в

форме. После их появления переговоры быстро завершились, русские и один из

портовиков, судя по всему - лоцман, поднялись на борт корабля. Изумленные портовые

зеваки и моряки с ближайших судов восхищенно наблюдали, как эти сумасшедшие

русские, без всяких портовых буксиров, точными, дозированными толчками машин

протискивались в портовой толчее! И, замирая на мгновения на свободном пятачке,

работой винтов враздрай, ужом вывернулись на ось фарватера, где выросший за кормой

мощный бурун показал, что вряд ли кто их теперь сможет остановить. Причем, приводя

зевак в полное изумление, с отходящего последним от причала танкера на берег

соскочило несколько матросов, старавшихся побыстрее затеряться в прибывающей толпе.

Спустя несколько часов крейсер, идущие ему в кильватер буксир и танкер, прошли

мимо островов Фэралон. Дрейфующая у островов пара американских фрегатов

пропустила караван беспрепятственно. Еще бы, идущий впереди крейсер недвусмысленно

навел на них артиллерийские орудия, а в бинокли и на сделанных фотографиях было

видно, что часть ракетных установок готова к немедленному пуску.

– Ну что, товарищ капитан первого ранга, - стоящий на мостике Касатонов улыбнулся,

– а вы не верили.

– Что было, то было, - развел руками командир крейсера, - не ожидал, что американцы

так просто нас отпустят. Они видимо тоже не ожидали, что мы будем действовать столь

решительно, вот и обманулись. Теперь придется весь обратный путь идти в полной

готовности к любой провокации.

– Да, - задумчиво ответил Касатонов, - а если учесть, что Курилы теперь японские,

надо тщательно продумать маршрут возвращения.

Западная Белоруссия, пять км юго-восточнее КПП "Брест-Литовск.

Василий Нестеренко, Абрам Фридлендер, военнослужащие ПВ НКВД

Васька, нахохлившись под дождем, лениво шевелил вожжами. Скачки на телеге по

такой грязи совершенно не входили в его планы. Да и Красотка - не скаковой жеребец, а

немолодая уже кобыла. Тише едешь - дальше будешь. До заставы оставалось километра

четыре, не больше. Абрам скукожился рядом, не выпуская из рук карабин и периодически

окидывая взглядом окрестности. Бдительность его, пока мотались до села и обратно,

несколько притупилась, но рядовой старался. Тем более, всю дорогу болтали о немецких

диверсантах. Несостоявшаяся война не хотела отпускать обоих. Во всяком случае, идущих

навстречу бойцов, Абрам заметил первым.

– Смотри! Откуда они здесь?

Васька пригляделся. Четверо. Пехотинцы. Сержант, ефрейтор, двое рядовых. Мокрые

насквозь. Еще бы, под таким дождем, и без накидок. Почему без накидок? К тому же

сапоги - грязные, будто неделю по лесам бродили...

– Поосторожнее, Аврик! Смотри в оба!

Незнакомцы подошли ближе.

– Здравия желаю, товарищи пограничники!
– сказал высокого роста сержант, сходя с

дороги вправо. Шедший рядом с ним ражий ефрейтор синхронно шагнул влево. Что-то в

этом слаженном движении Ваське не понравилось. Он натянул вожжи, и спрыгнул с

остановившейся телеги. Абрам соскочил с другой стороны, не выпуская из рук винтовку.

Плащ-накидки остались на возу.

– Сержант Нестеренко! Кто такие будете?

Двое, шедшие сзади, остановились. А вот старшие по званию подошли еще ближе.

Ефрейтор притормозил, немного не доходя до Абрама. Сержант остановился на таком же

расстоянии от Васьки.

– Сержант Ямщиков, триста тридцать третий стрелковый полк.

– Ваши документы, - Нестеренко вдруг понял, что ему не нравится. Пехотинцы стояли

не так... Задние явно страховали товарищей, а те не перекрывали им сектора стрельбы и