права политических эмигрантов с ускоренным предоставлением американского

гражданства. Я хотел бы, с вашего разрешения, довести до ваших подчиненных это

предложение нашего правительства, - американец поспешно добавил, глядя на постепенно

краснеющего адмирала.
– Разумеется, нами будут учитываться особые заслуги отдельных

лиц. Кроме того, всем оставшимся будут выплачены материальные вознаграждения за

переданные американскому правительству материальные ценности.

– Говоря нормальным языком, - адмирал говорил спокойно, но тон его голоса заставил

генконсула заволноваться. Только американец сидел с прежним весело-невозмутимым

видом, - вы предлагаете мне и моим подчиненным стать изменниками Родины? Вы

хорошо подумали о чем говорите?

– Подождите, подождите, - засуетился Вячкилев, - Владимир Львович, вы видимо

неправильно поняли нашего американского собеседника. О какой измене может идти

речь, если Российская Федерация исчезла? Если вместо нее - СССР во главе со Сталиным?

Разве вы не понимаете, что это совершенно другая страна, служить которой вы не

обещали? К тому же для сталинских опричников мы - предатели идеалов коммунизма и

буржуазные прихвостни. Если вы не хотите этого понять, то дайте нам довести эту правду

до остальных.

– Господин контр-адмирал, вы не должны мешать людям выбрать свой жизненный

путь. Государства, которому присягнули вы и ваши подчиненные нет, вы это понимаете?

И вам и вашим людям просто некуда возвращаться. Вас там никто не ждет, в лучшем

случае вы попадете прямо в лагеря ГУЛАГа, - американец наконец-то взволновался.

Похоже, до него стало доходить, что поручение не такое простое, как ему казалось

вначале. "Сколько времени он потратил на изучение этих чертовых русских и до сих пор

не может их понять до конца. Вот сидит напротив адмирал, которому точно известно, что

его страны больше нет, что вместо нее - тоталитарное чудовище из прошлого, а Америка

согласна принять его в свои граждане и даже заплатить за технику, которая теперь по

факту принадлежит ему. И он отказывается понимать эту простую истину. Может, стоит

припугнуть?" - додумать Джек не успел, охваченный паникой генконсул озвучил его

мысль раньше.

– Владимир Львович, поймите, что вы и ваши корабли сейчас фактически ничьи. И

американцы могут применить к вам любые меры, вплоть до военных, - начал он, но тут

адмирал встал, одернул китель и извлек из кармана мобильник. Быстрый набор нажатием

на кнопку, и собеседники с ужасом услышали:

– Эдуард Владимирович, все как мы думали. Тревога. Корабли к бою и походу

изготовить.

Убрав мобильник в карман, адмирал посмотрел на встревоженных оппонентов и

сказал:

– Разрешите попрощаться, господа. Не стоит пытаться меня останавливать - у моих

сопровождающих при себе оружие, да и корабли наготове. Чтобы не было недоразумений,

напомню, что я принимал присягу еще в советские времена, что клялся служить народу,

что Российская Федерация - преемник того самого СССР, который появился сейчас на ее

месте. Так что все ваши слова - ложь, господа. Страна, служить которой я клялся -

существует. И корабли наши принадлежат ей. Запомните это, "господин из

госдепартамента". И передайте своим начальникам что "Варяг" верен памяти своего

предшественника. Как крейсер российского императорского флота "Варяг" один сражался

с японской эскадрой, превосходящей его по силе, так и мы тоже будем сражаться со

всеми, кто встанет на нашем пути к Родине. При этом мы без колебаний применим любое

имеющееся у нас оружие. Вам ясно, господин Райан?

Дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился адъютант контр-адмирала,

вооруженный пистолетом. Осмотревшись и поняв, что им никто не угрожает, он спрятал

оружие и, пропустив Касатонова в дверь, с иронией напел напоследок на школьном

английском:

– Гуд бай, Аме-е-ерика, о-о-о!

Американцы, гулявшие на набережной и рассматривающие стоящие у стенки русские

корабли, вход на которые был временно закрыт "до выяснения обстоятельств", с