– Пленников к воротам ведут… – сказал дварф. – Я слышу, как звуки смещаются…

– Истлейв, ты со своими собратьями общаться издали сможешь?

– Конечно…

– Тогда разделяемся на две группы… Велемир со стрельцами идет сзади, я с другими поставлю засаду впереди… Будем отбивать…

– Не торопишь, дядюшка Овсень, – сказал Истлейв. – Сейчас просыпается дварф-кузнец во дворе… Мы его еле разбудили… Он точно скажет, что там происходит…

– Дварф во дворе? – переспросил Овсень. – Там живет дварф?

– Мы сами не знали. Похоже, живет и кузнецом там работает… Это норвежский дварф… Мы просто его сон услышали и стали его будить. А он подумал, что мы ему снимся. Сейчас просыпается. Ага…

– Что?

– Отвечает… За пленниками стража прибыла. Какие-то иноземцы…

– Славяне? Кто-то выкупил их?

– Хазары… Два десятка стражников. Поведут на галеры, что стоят в заливе Ослофьорда. Хазары просят дать им дополнительно двадцать человек, но местный сотник отказал. Он ждет нападения, и еще должен ударить из засады… Он половину сотни готовится вывести в скалы, где легко спрятаться…

– Туда, то есть, где мы сейчас… – сказал Велемир. – Я бы их встретил… Ночь светлая…

– А я бы с удовольствием на эту встречу посмотрел, – сказал Истлейв, которому не довелось самому увидеть мастерство стрельца рядом с башней Гунналуга, но разговоров среди других дварфов было много, и потому дварф-провожатый пылал любопытством.

– Это правильно, – согласился Овсень. – Оставляю тебе твоих стрельцов и половину дварфов на всякий случай. Вы дело сделаете, а потом дварфы выведут вас на наш след. Мы устроим засаду на дороге. Подальше от поместья. Вы, как закончите, прямо по дороге догоняйте. Дварфы подскажут, где наша засада. Ударим одновременно с двух сторон. Стрельцам работать осторожно… Стража, возможно, будет среди пленников…

Как раз в это время около ворот послышались громкие голоса. Хазарские стражники на тонконогих лошадях щелкали длинными бичами, подгоняя пленников. Вдоль всей колонны была протянута звенящая цепь, к которой веревками были привязаны женщины. Детей привязывать не стали. Женщины вели их за руки или несли на руках. Некоторые из детей, видимо, оставшиеся без родителей, шли сами, хотя и были не привязаны, но держались за цепь и прятались в глубину колонны, потому что бичами стражи наказывали тех, кто от цепи удалялся в сторону.

Колонна пошла быстро. Пленникам, наверное, трудно было такой темп выдержать на протяжении всего пути, но стража рассчитывала подгонять их ударами.

– Стража парами с двух сторон… – сразу обратил внимание Велемир. – Мы догоним и начнем с задних. Попарно и будем снимать…

– Хорошо. Я пошел на обгон… – согласился сотник Овсень.

Староста вика Хрольф был старым мореплавателем и потому не любил лошадей и не доверял им. И в ночной поход вместе с десятком молодых воинов своего вика и с двумя десятками дварфов отправился пешим ходом. И даже раньше славян, которым путь предстоял более далекий, но которые пешие марши не любили, если была возможность ехать верхом. Такая привязанность русов к комфорту не удивляла. В их стране расстояния от одного населенного пункта до другого были слишком велики, чтобы засветло преодолевать их пешим ходом. Норвежцы же к пешему строю были привычны, хотя, естественно, всегда предпочитали ему лодку. Но, за невозможностью воспользоваться лодкой, старались идти пешком.

Старый Хрольф много лет знал ярла Фраварада, ходил с ним в набеги на Англию и на фризское побережье [15] , углублялся с ватажкой в глубину Иберии, по реке Сене забирался в глубину материковой Галлии. Староста вика всегда уважал ярла и как родственника своего конунга, и как воина и потому вызвался сам найти его и поговорить. Ансгар перед выходом отряда дал старосте подробные инструкции, что следует сделать и что сказать.

Пошли в обход Ослофьорда, чтобы не вызвать недоуменных взглядов у случайных встречных жителей, что, случалось, засиживались в кабаках дотемна, а потом неуверенной походкой брели в свой сельский домик. Такая встреча, конечно, могла быть списана на излишек выпитого свободным бондом, тем не менее лучше было ее исключить.

Единственным конником в распоряжении Хрольфа был дварф, и староста согласился взять его только на тот случай, если придется кого-то посылать со срочным донесением к Ансгару. Все-таки конник быстрее доберется и быстрее вернется с ответом. Помимо этого, дварф ни за что не желал расставаться со своим конем, которого за сутки успел полюбить. Так и шли… Старые ноги не слишком быстро несли старосту, но он имел характер, как у окружающего его вик камня, и потому никто не заметил его усталости. К скальному дому подошли достаточно близко, чтобы рассмотреть стражу у его входных дверей, но сами при этом остались невидимыми.

Из всех, кто вызвался пойти с Хрольфом, никто не бывал в скальном доме и не знал его устройства. Окна верхнего этажа, прорубленные прямо в камне, выпускали отсветы пламени, играющего в очаге. Значит, там кто-то есть. Но кто там и сколько человек, это Хрольфа интересовало мало. Он положился на дварфов, которые сразу нашли место, с которого можно было начать подкоп, и обещали справиться с работой быстро. Со старостой и воинами остался один Херик, чтобы сообщать в одну и в другую сторону новости. Но до появления новостей предстояло просидеть в ожидании достаточно долго. А когда ждешь чего-то с нетерпением, время вообще вдвое медленнее тянется. И потому расселись среди камней. Херик привязал своего дареного коня к низкорослой кривой березе, растущей прямо в скальной трещине, и устроился рядом с Хрольфом.