Чтобы сократить время работы, дварфы обещали прорыть проход не в человеческий рост, но такой, чтобы человек мог пройти по нему или на четвереньках, или согнувшись. Это в два раза быстрее. Хрольф согласился. Сам он мог бы и таким проходом воспользоваться, но вот ярл Фраварад, если бы его предстояло вытаскивать оттуда, на четвереньках бежать из плена мог бы и отказаться, посчитав это унизительным для себя. Но сейчас Фраварада вытаскивать приказа не было, был приказ только поговорить с ним, и потому староста согласился с дварфами.

Но даже при сокращенном времени, как Хрольфу показалось, копали дварфы очень медленно. Не зря старик всю свою жизнь недолюбливал дварфов, считая их слишком ленивыми созданиями, которым даже денег заработать не хочется, чтобы выполнить какой-то заказ людей. Ну изредка сделают кому-то кольчугу. Кольчуги у них, конечно, хорошие. Да уж больно дорогие. Простому воину такую иметь не по карману, и потому заказывают их дварфам только ярлы. А сколько раз просил Хрольф какого-нибудь подземного кузнеца отковать ему меч, но всегда получал отказ. Но мечи самих дварфов Хрольф в руках держал и на прочность испытывал и понимал, что мало найдется среди людей кузнецов, способных такое оружие отковать. Но лень, считал Хрольф, мешала дварфам хорошо заработать.

– Что они там копаются? – проворчал он. – Земля каменистая попалась, что ли?

– Там вообще нет земли, – улыбнулся сидящий рядом Херик.

– Как так? А что же там, вода, что ли?

– Там только скала… Камень… Монолит… Через него и копают…

– Как можно копать через камень? – не поверил староста.

– Руками… – почти доходчиво объяснил дварф. – Шевелиться быстрее, и все пойдет…

И опять потянулось ожидание. Наконец дварф встал.

– Что? – встал и Хрольф.

– Они нашли комнату без окон. Там никого нет. Но в верхних помещениях сидят боевые тролли, арбалетчики, готовые подойти к окнам и стрелять оттуда, и полусотня воинов в комнате у выхода, готовая вырваться наружу. Торольф устроил там засаду.

– Проклятый колдун! – воскликнул староста. – Чувствовало мое сердце, что ему верить нельзя. Говори своим, чтобы возвращались… Надо быстрее доложить Ансгару, чтобы не посылал людей в поместье… Там тоже ловушка…

– Люди туда, скорее всего, уже ушли… – сказал Херик. – Я слышал мысли дварфов. Они проходили неподалеку, но сейчас уже далеко… Их не слышно…

– Все равно, быстрее доложить Ансгару…

Кузнец, что жил в поместье, со двора предупредил дварфов, ждущих снаружи, что пять десятков воинов выходят в скалы в полном боевом снаряжении.

Тропа, что вела от ворот к скалам, была достаточно широка и хорошо для ночного времени освещена. Предполагая, что воины не будут забираться на самый верх, Велемир выставил своих стрельцов ближе к середине тропы. Следовательно, расстрел должен был быть произведен уже на первой четверти пути.

Каждый из стрельцов привычно приготовил по четыре стрелы. Видя это и произведя несложный расчет, Истлейв обратился к десятнику с просьбой:

– Каждый из вас по четыре человека убьет. Мои братья полны гневом после смерти Толли и желают поквитаться с врагом. Останется десяток воинов, пусть он будет нашим…

– Мне нечего возразить, – согласился Велемир. – Спускайтесь по тропе до того вон высокого камня, – показал десятник пальцем, – и устраивайтесь там. Только будьте внимательны. Работать мы будем быстро, вы тоже не зевайте…

Истлейв согласно кивнул и первым двинулся к месту засады. Остальные прочитали его мысли и молча устремились за ним. Велемир только головой покачал: как хорошо дварфам работать в разведке и в засадах, когда и команды можно подавать мыслью, и о своих наблюдениях точно так же докладывать, и даже со значительного расстояния. И хорошо, что дварфы народ не воинственный в отличие от людей, иначе людям пришлось бы трудно. Тем более если учесть мстительность подземных жителей. Когда мстительность объединится с воинственностью, обидчики долго не проживут. И лучше не приучать дварфов к военному делу. Впрочем, здесь, в Норвегии, пусть приучаются. От этого славянам в своих землях будет житься спокойнее.

Дварфы на позицию вышли быстро. Они хорошо ориентировались в темноте и легко смогли спрятаться так, что даже остроглазым стрельцам их было не видно. Впрочем, стрельцы были достаточно далеко. Главное, чтобы подземных жителей не увидели воины Торольфа.

А воины Торольфа вышли из ворот поместья сразу, как только дварфы успели спрятаться. Все пешие. И двинулись без задержки прямиком в сторону тропы. Даже торопились, потому что не знали, когда может подойти противник, если он вообще подойдет. Но у урман у самих была привычка производить нападение накануне рассвета, когда сон наиболее крепок и когда даже у часовых голову к плечу клонит. Такого же они ожидали и от русов.

Велемир знаком дал команду рассредоточиться. Стрельцы встали в одну линию и подняли луки. Им никто не давал команду к одновременной стрельбе, но стрелы все равно сорвались с луков почти в одно мгновение, сразу остановив продвижение полусотни воинов. Урмане еще не поняли, что произошло. Не поняли, откуда летят эти длинные убийственные стрелы. Более того, они и стрел-то не видели, но увидели только, как упали воины первых рядов, и сами остановились, не видя еще явной опасности. Но вслед за начальными сорвались еще десять стрел, потом еще десять и еще, причем так быстро, что человеку не было дано время на то, чтобы среагировать и спрятаться. От полусотни осталось двенадцать человек, из которых двое были ранены. Урмане развернулись для отступления, но отступать уже было некуда, потому что снизу и сбоку на них насели десять дварфов со своими короткими и широкими мечами. Несмотря на то что норвежцев было больше, дварфы в атаку пошли смело. Они прикрывались тяжеленными щитами, способными выдержать удар любого меча, этот удар принимали, не прогибаясь, потом резко сближались и сами тут же наносили короткий удар снизу. Норвежские воины к подобной манере фехтования были не готовы еще и потому, что их мечи не наносили колющих ударов, в отличие от мечей дварфов, и защищаться от таких ударов воины не умели. Едва дварфы вышли на дистанцию короткого боя, как бой был закончен. И ни один воин полусотни не смог уйти…