Мартина взвизгнула и попыталась сверху лягнуть его. Денби потянул на себя, и сапог оказался у него в руках.

— Нечестно! — возмутилась Мартина, но в ее звонком голосе уже слышалось не столько веселье, сколько разгорающееся желание.

Оно передалось и Денби. Приподнявшись на цыпочках, он положил руку ей на колено, но Мартина вдруг соскользнула с ветки прямо ему на плечи. И оба покатились по земле.

Она дернулась было бежать, но Денби легко опрокинул ее на спину и пригвоздил к земле собственной тяжестью.

— Это не по правилам, — выдохнула Мартина, пытаясь высвободить руки.

Лежала она на снегу, а ощущала только жар, исходящий от Денби. Мартина облизала губы, тщетно пытаясь запечатлеть в памяти каждую его черточку. Сколько же жизни вдохнул в нее Денби!

Денби выпустил ее руки и занялся волосами.

— Помоги мне, Мартина. Когда ты вот так смотришь на меня…

— Как это — так?

— Не могу даже описать. Только одно знаю — твой взгляд сводит меня с ума.

— А это как? — прищурилась Мартина.

— С ума схожу, как хочу тебя, — простонал Денби.

Она оплела ему шею руками и губами потянулась к губам. Мартина тоже хотела его. Хотела — всего. Губы у Денби замерзли и немного потрескались. Она слегка прикусила их и, делясь теплом, втянула в себя. И тут же внутри ее взметнулось адово пламя. Чем выше оно поднималось, тем неотвратимее казалось скорое расставание с Денби.

— Ты весь вымок.

— И ты, Марти.

— Так что же делать?

— Наверное, избавиться от мокрой одежды, сердце мое.

Мартина притихла. Нет, сердца Денби ей не видать. Оно давно уже похоронено — в прежней его жизни, вместе с женой. Что бы сейчас он ни переживал, любовь ему заказана, Денби сам об этом сказал с полной ясностью.

Сердце Мартины билось в груди, как подстреленная птица. До знакомства с Денби она и не подозревала, что это такое — любовь, сметающая на своем пути все преграды…

Денби обнял Мартину за плечи и крепко прижал к себе. Ей было так хорошо и так спокойно. Ее оберегают. Жизнь обрела такую полноту, о какой она и не мечтала. На мгновение Мартине стало грустно, но она тут же стряхнула с себя это ощущение. Разве можно печалиться в такой день? Денби здесь, рядом, что же еще нужно?

Они дошли до дома, и только на пороге Мартина с удивлением обнаружила, что сегодня еще ни разу не подумала о Поле. Странно, но ни малейших угрызений совести она при этом не испытывала, лишь какое-то удивительное умиротворение. Может быть, именно это ощущение Мартина и надеялась обрести, доискиваясь до причин гибели брата? Или просто ту часть пути она прошла, и теперь, как и говорит Денби, пора вспомнить, что жизнь, ее жизнь продолжается.

— Так, первым делом — горячий душ. — Денби стащил с нее мокрую куртку и перчатки.

Мартина застыла как истукан. За вычетом тех лет, когда она работала медсестрой, никто не давал ей указаний.

— А потом? — мурлыча, как кошка, спросила она.

Покачав головой, Денби подтолкнул ее к ванной.

— А потом кукуруза. И чашка какао.

— Чудесный завтрак. А дальше?

— Что-нибудь обязательно придумаем. — Денби многообещающе посмотрел на нее исподлобья.

Мартина перехватила настороженный взгляд Денби, поворачивающего кран горячей воды. Уж не испугался ли возлюбленный того, что она будто бы старается навеки пленить его? Ну какое дикое подозрение! Мартина отбросила волосы на спину и с невыносимой медлительностью принялась расстегивать пуговицы.

Это была мужская фланелевая рубаха, накладные карманы которой плавно округлялись на груди. Заправленная в джинсы плотная ткань куда откровеннее подчеркивала ее женственность, нежели шелк или сатин. Денби присел на край низкой ванны, не слыша, как застонала под напором воды старая арматура. Он видел и чувствовал только Мартину. Господи, она хоть отдает себе отчет, как соблазнительно выглядит?

Рубашка медленно спланировала на пол и легла прямо у ее ног. Руки Мартины скользнули вниз и остановились на поясе джинсов. Но взгляд Денби застыл на груди Мартины. Бюстгальтер у нее был цвета густого красного вина, однако достаточно прозрачный… Глядя ему в глаза, Мартина расстегнула бюстгальтер, он парашютиком опустился на пол.

Денби облизал пересохшие губы. Из ванны уже поднимался густой пар, превращая все вокруг в мираж. Мартина так же медленно стянула джинсы. Появилась еще одна полоска винного шелка, прикрывавшая женскую тайну. Денби не мог оторвать взгляда…

Мартина, женщина до кончиков ногтей и при этом женщина, занятая тяжелым мужским трудом, сама хотела освободиться — и на его глазах освобождалась — от последних внутренних оков.

После смерти жены Денби заставил себя равнодушно относиться к любым жизненным испытаниям. Стал жестким, если не сказать бесчувственным. Жизнь превратилась только в работу: взялся за что-то, четко выполнил и забыл. Теперь эта система не срабатывала. Оказалось, что и ему не хватает нежности, оказалось, что и ему снова хочется любви.