Шрифт:
Январь 37
Ермий (1938)
Л. Гомолицкий
ЕРМИЙ
вторая книга стихов
мы замажем уши твои
воском медом и сотом:
вечностию
Сковорода217
1
где взвеявши седины тучам на горней трапезе богов ямб возливал из кубка Тютчев там ныне гордый век тревог в паросские грохочет уши томителя приятных лир гром гомерический обрушив в спор в распрю обращает пир гремит: воспеть не петь должны бы но лиры ль к буре применить: крушений рушащие глыбы и – песнь струнящаяся нить метафорическая мирность сновидной лирности туман и вихрь времен жестокий в мiрность отмерянный в блаженство нам218
2
пыль дней толпа доличный камень согретый сонцем под стеной и вдруг над прахом этим пламень и взрывом воскрешонный ной потопный век крушений войны в пространствах возмущонных чолн а не ковчег мирами полный мир с детства громам обречон омолнийный приподнят в воздух гонимый в край из края лист так бледный отвлечонный рос дух скитался наг меж диких мест но и такой уже не с вами прозрачной заслонясь рукой я падал на согретый камень в убогий солнечный покой219
3
семижды ложем океанов был сей равнинный круг осок пал на хребет левиофанов здесь первый ноев голубок пласт мела прободен могучим здесь бивнем с повестью рун о том как в небо взято тучам вод мезозойское руно: плывет в земных веков жилища стадами белых черепах и катятся уже с кладбища копытам козьим черепа и жолтым зеркалом – веками над понтом рунным отражон, ковчег здесь вел вчера над нами к парнассу туч девкалион.220
4
совидцев бледных поколенья богаты бедностью своей был вихрь российский средостенье веков умов сердец страстей из апокалипсиса в долы по черепам и черепкам трех всадников вели глаголы немым неведомые нам я зрел: передний бледный всадник скакал через цветущий сад и белый прах цветов и сад сник в огнь в дым в сияние – в закат но поутру вновь пели пчолы был страсти жалящий язык: следами Данта в гром веселый в огнь вещный – вещий проводник лишь отвлекали кровь касанья стволистых девственниц – припасть березе поверяя знанье: вс"e равно Бог – Бог равно страсть221
5
три племени – три поколенья не временем разделены в стихиях в буре по колени ведущие раздел – они три поколения – три дела судьбою старшего стал меч судьбою младшего стал матч в ристалищ пыль и лавр и тело а нам достался луч – высот над миром чистые скрижали мы шли из века в век мы знали высокий горний переход пропят поят размыкан миром так в распре ликой брат Загрей и с луко-лавро-носцем-лиро и с добрым пастырем теней222
6
на диком отрочестве нашем срок выжег огненный печать о! смерти кроющая пашни тяжелокрылая печаль был черноогненного феба дыханьем страх земли палим а нам – волчцы златые: неба стезя по ней ступали мы мы шли свободно выбирая меж всех писаний цветников от вечной трапезы вкушая в веках глаголавших богов223
7
два чорных кратера созвездных страж времени держал был ток меж ними огненный: не тек разил соединяя бездны мы ждали жизни а пока не в жалобу не в мрак не в плети но в мудрость шли нам апока- липсические годы эти прозрачнясь мы теряли вес пока учился смертник ползать нашли божественную пользу вне-временье открыли в без- мы знали труд – на трут ударом кидать в прозрачный крин-ладонь свет и труда высоким даром фаворский высекли огонь224
8
чтоб не была попалена виденьем вышним тварь – духовной сей слепотой одарена она: скудельной не греховной а нам иной был страшный дар: разверстости – на тайны – ока виссон из сонц, вселенский град на вечности горе высокой в навершии надумных сил соделыватель боговидным свет невещественный явил блаженства длительности дивной отъединенность возлюбя вкушались искупаясь числясь все что окинуть можно мыслью собравши в умный круг в себя и видели: где низость стынет в свой молнийный взираясь век – по скользкой от убийств пустыне грядет небесный человек