тва служили мощными сдерживающими факторами

человеческого развития. (Нет ничего случайного в

том, что в древности изгнание считалось худшим наО

казанием. Для человека, покидающего общину, ортоО

доксальный еврей нараспев читает Каддиш, молитву

мертвых; Амиши «предостерегают» людей, шагаюО

щих не в ногу.) Изгнание из сообщества — страшная

угроза, идущая от власти. Ни один ребенок не может

противостоять ситуации, когда родители прекращаО

ют высказывать ему свое одобрение и оказывать подО

держку, поэтому интуитивно учится подавлять свои

природные импульсы. Такая защита от страха изгнаО

ния называется виной. Угроза потерять дом так велиО

ка, утрата родителя так ужасна, что все мы в той или

иной мере продолжаем в чемОто себя сдерживать.

«Немецкий взгляд» есть у каждого из нас, независиО

мо от того, двигаем ли мы нашей головой и глазами.

Не обладая способностью жить в настоящем,

жить как самодостаточные взрослые люди, мы стаО

новимся узниками прошлого, отчуждаясь и от своО

ей сущности, и от своей взрослости. Избавление от

Внутренний поворот

111

такой фальши сначала деморализует человека, но в

конечном счете — ведет к освобождению. Как униО

зительно признаться во внутренней зависимости от

внешнего авторитета, спроецированного на супруга

(или супругу), руководителя, церковь или государсО

тво! Каким опасным даже сегодня кажется выбор

собственного пути! Недавно один мой пациент выскаО

зался следующим образом: «Мне говорили, что удеО

лять себе внимание — значит проявлять эгоизм. Даже

сегодня я чувствую себя виноватым, говоря от своего

имени или просто употребляя местоимение Я».

Одной из составляющих в работе с родительО

скими комплексами и в борьбе за собственный автоО

ритет является необходимость определить, в каком

объеме идентичность человека наследуется его деО

тьми. Многие родители проецируют на ребенка свою

непрожитую жизнь. Как уже отмечалось, классичесО

кими примерами являются Строгая Мать и БезразО

личный Отец. Мать поэтессы Сильвии Платт пытаО

лась влиять на творческую судьбу своей дочери даже

после ее самоубийства. От такого родителя ребенок

часто получает сложные и путаные послания. «Будь

успешным, и ты сделаешь меня счастливым, но не

будь настолько успешным, чтобы оставить меня в

одиночестве». Так у ребенка появляется ощущение, что родительская любовь обусловлена теми или иныО

ми поступками и событиями. Чаще всего родитель

идентифицируется с ребенком одного с ним пола, но

нередко родители бессознательно проживают свою

аниму или анимус и через ребенка противоположО

ного пола. Многим мальчикам приходится нести на

себе бремя материнских амбиций; многие девочки

вынуждены нести бремя отцовской анимы, как опиО

сано в произведении Гейл Гудвин «Дочь отцовской

меланхолии». В нем приводится случай, когда жутО

кая сила проекций проявляется в сексуальном насиО

лии, а анима или анимус родителей функционируют

на детском уровне развития.

112

Глава 3

Граница, отделяющая опеку и заботу любящего

родителя от неуместного проживания через ребенО

ка своей непрожитой жизни, может оказаться очень

тонкой. И опять же, как отмечал Юнг, величайшим

бременем, которое ложится на плечи ребенка, станоО

вится непрожитая жизнь родителя. Например, когда

жизни самого родителя мешает его тревога, ребенку

будет сложно преодолевать встающие перед ним баО

рьеры, и тогда он даже может застрять в бессознаО

тельной лояльности к родительскому образу мыслей.

Однако тот родитель, который живет своей собственО

ной жизнью, не испытывает бессознательной ревносО

ти к ребенку и не проецирует на него свои ожидания