– Верю. Ничего, скоро пройдет, оглянуться не успеешь.

– Знаешь что? – заговорила Этери своим обычным энергичным голосом. – Есть у меня одна идея, хочу с тобой перетереть. Только боюсь, ты меня начнешь топтать ногами.

– Я? – изумилась Катя. – Да, на меня это страшно похоже. Что за идея?

– Я хочу сделать выставку…

Этери назвала фамилию художника, которого экспертное сообщество презирало за красивости. Он специализировался на изображении полуголых молодых женщин и детей, выписанных в интерьерах роскошных вилл, на фоне пышной зелени южных парков или залитых солнцем пляжей. Изящно склоненные головки, чаще в профиль, выглядывающие из одежды округлые груди и колени… Но Этери уважала в нем колориста и рисовальщика, ценила то, что она называла «культурой мазка».

– А в чем проблема, я не понимаю? – спросила Катя. – Хочешь – делай.

– Тебе легко говорить… Во-первых, я не хочу возить картины, сделаю слайд-шоу.

– А во-вторых?

– А во-вторых, и без тебя найдутся охотники топтать меня ногами.

– Тебе дать телохранителя? Хочешь, я к тебе Германа приставлю?

Этери улыбнулась в ответ. Настоящая улыбка – в последнее время для нее это стало как-то даже непривычно… Улыбку заедало, как несмазанный механизм. И все-таки она улыбнулась.

– Я думала, ты скажешь, это пошлость.

– Хочешь, чтобы я сказала? – улыбнулась в свою очередь Катя. – Ладно, говорю: это пошлость. Ну как, полегчало? Я не буду топтать тебя ногами. Я тебе больше скажу: по мне эта пошлость куда лучше, чем то холодное интеллектуальное дерьмо, что ты обычно выставляешь. Пусть народ порадуется. На выставку будут ломиться. Ты же этого хотела?

– Да, – подтвердила Этери. – Хочется простоты, ясности… даже легкого заработка хочется. Тут же не придется ничего страховать, перевозить, заплачу ему авторские и сделаю проекцию, а его слайды в сети и так висят. Я даже боюсь, что народ не пойдет.

– Пойдет, – уверенно предсказала Катя. – Одно дело в сети, в формате почтовой марки, а другое – проекция метр на километр. Между прочим, многие считают его гением.

– Многие Глазунова считают гением, – отмахнулась Этери. – И Шилова, и Никаса Сафронова. Уж этот лучше. Честнее.

– Вот и я о том же. – Катя улыбнулась своей прелестной улыбкой с ямочками. – К тому же в нем нет официоза.

– Точно! – оживилась Этери. – Нет этого казенного православия. Вполне космополитичные знойные девушки на фоне средиземноморских пейзажей.

– Ну так делай! Мы тебя в обиду не дадим.

Тут вернулся Герман.

– Дамы? Вы где?

Подруги выбежали в холл.

– Мы тут.

Он стоял посреди огромного пустого холла, согнув обе руки в локтях и изображая живой турник. С правого бицепса, сплетя руки замком, свисал Никушка, с левого – Сандрик. Катя знала, что Герман всегда старается больше нагрузить левую руку, разрабатывает, чтобы владеть ею, как правой. Потому и повесил на левую парня потяжелее.

– Карусель, мужики! – предупредил Герман и, не разгибая рук, закружил мальчиков. А потом бережно поставил обоих на пол.

– Идите погуляйте с собаками, – распорядилась Этери, – и будем ужинать.

– Мам, ты плакала? – заметил Никушка.

– Из-за вас. Вы деретесь – я плачу.

– Но мы же уже не деремся! – обиделся Сандрик.

Для него драка осталась в далеком прошлом.

– Вот вы подрались и забыли, – вздохнула Этери, – а я буду помнить десять лет. Идите выведите собак. Только бахилы не забудьте.

Мальчики убежали.

– Я тоже пойду погуляю, – объявил Герман. – А вы тут еще потолкуйте о своем, о девичьем.

– Не уходи, надо посоветоваться, – попросила Этери, и он остановился. – Мы тут с Катей надумали мальчиков в школу Далькроза отдать…

– В школу кого? – переспросил Герман.

– В школу ритмики, – опередила подругу Катя. – Тут на Рублевке открылась одна.

– Мы ритмику в школе проходили, – задумчиво проговорил Герман. – С первого по четвертый класс. Мы ее терпеть не могли. Танцы – это для девчонок. Со всем уважением, – насмешливо поклонился он.

– Школа Далькроза – это совсем другое. Это не танцы, а именно ритм, – пояснила Этери. – Они все время дерутся, я хочу как-то снять агрессию.

– Хочешь снять агрессию, отдай их в школу восточных единоборств, – посоветовал Герман. – Там, во-первых, подчинение сенсэю, железная дисциплина, а во-вторых, единоборства – прекрасный клапан для спускания пара. И тут в зале пусть качаются.

– Пока мы живем в гостевом доме… Я боюсь оставлять их в зале одних, – призналась Этери. – Они азартные, а тренажеры – это все-таки очень опасно.

– Да, тренер нужен, – согласился Герман. – А ты из охраны кого-нибудь не хочешь припахать? У тебя на воротах бравый хлопец, наверняка борец. Можно ему приплачивать…