– Ну вы же знаете этого человека, – тяжело вздохнула Евгения Никоновна. – Что ему какой-то мэр, когда он с самим премьером вась-вась? Сейчас он старается натравить на нас жителей окрестных домов. Кто-то ходил по квартирам с жалобой, что они не хотят жить рядом с нами, от нас слишком много беспокойства. Это, мол, непедагогично: их дети гуляют во дворе, приходят из школы, а рядом женщины с побитыми лицами. Детей, дескать, это травмирует. Многие подписали. У нас и правда бывает шумно, когда мужья приходят скандалить, но это так редко…

– Простите, – перебила Этери, – а жители окрестных домов знают, что их он тоже собирается выселять?

– Нет, они не знали. – Евгения Никоновна устало улыбнулась. – Я им открыла глаза, и они отозвали жалобу, но в префектуре и в Росохранкультуре она до сих пор считается как бы действующей. Меня еще попрекали, что я панику сею! Насколько я поняла, план был таков: снести сначала наш дом, а потом уж поставить жильцов перед фактом, что их дома тоже будут сносить. А я их спугнула, переполошила, теперь они уже не на меня, а на нашу управу жалобы пишут.

– Ладно, я поняла, – кивнула Этери. – Давайте вернемся к повреждению.

– Это старый испытанный прием, – пожала плечами Евгения Никоновна, – наверняка вы тоже о нем наслышаны. Нарушить архитектурную целостность – и все, дом можно снимать с охраны.

– Да, прием мне известен, – подтвердила Этери. – Но что все-таки произошло? Как это получилось?

– Ночью тут якобы разворачивался какой-то грузовик и въехал в стену. – Этери хотела что-то возразить, но Евгения Никоновна покачала головой. – Знаю, знаю. Тут физически не может развернуться грузовик, да и характер повреждения не соответствует. Явно отбито молотком. Может, даже пневматическим. Но меня здесь не было, я у племянницы ночевала. Женщины говорят, слышали грохот, повскакали, но темно же, ничего не видно. И правда грузовик проехал. Номеров никто не заметил, не запомнил… Я сейчас в милицию звонила, когда вы вошли, но они…

– Прикинулись шлангом, – подсказала Этери. – У вас же вроде бы контакт с милицией?

– Очевидно, они получили новые инструкции.

Этери лихорадочно думала. При одном воспоминании о самодовольной, сытой и уже сильно потасканной физиономии Снегоочистителя ее охватывала дрожь отвращения. И этого человека многие находят привлекательным мужчиной! У него было порочное лицо растлителя малолетних. Он был похож на нечто такое, что хочется пошевелить палкой, чтобы не трогать руками.

Ладно, это все не суть важно. Встречаться с ним нельзя ни в коем случае, на него надо воздействовать на расстоянии.

– Скажите, а в Росохранкультуре кто курирует этот вопрос?

Евгения Никоновна назвала человека, с которым Этери была хорошо знакома, он даже пытался с ней заигрывать. Давно, еще в прошлой жизни.

– Я с ним поговорю, – решительно пообещала Этери.

И отправилась на урок.

К встрече с Саввой Григорьевичем Цыганковым она подготовилась очень тщательно. Многое проверила и выяснила, прежде чем ему звонить. Наконец позвонила и попросила о встрече. Он обрадовался, предложил пойти в ресторан, но Этери его осадила, заявив, что встреча будет чисто деловая. У него на работе.

– А в чем дело? – насторожился он.

– Назначь мне время, Савушка, – ответила Этери, – тогда и узнаешь. Я, конечно, могу записаться на прием…

– Нет-нет, зачем же? Для тебя всегда «окошко» найдется! Просто я думал, посидим где-нибудь по старой дружбе… Я слыхал, ты теперь свободная женщина…

Этери очень не понравился этот намек.

– За старую дружбу выпьем как-нибудь в другой раз, Савушка. А сейчас назначь мне время. У меня деловой разговор.

– Ну хоть намекни! – взмолился Савва.

– При личной встрече.

– Тебе нужно что-то вывезти за границу? Что-нибудь ценное?

– Тогда я обратилась бы не к тебе, Савушка, это не твой вопрос.

– Я могу поспособствовать, если вопрос сложный.

Они говорили по телефону, но Этери так и видела, как он надувается от гордости.

– Спасибо, но речь не о том. Итак? Ты же обещал найти мне «окошко»?

Савва выдержал паузу, видно, сверялся с расписанием, листал ежедневник.

– Тебе когда удобнее, во вторник или в четверг?

– Во вторник, – не раздумывая, ответила Этери.

– Хорошо. Скажем, к трем?

– Скажем, к трем, – насмешливо подтвердила она.

Цыганков был несколько насторожен, когда Этери вошла в его кабинет, но расплылся в улыбке, пожирая ее взглядом. Она была ослепительна в шелковой блузе цвета слоновой кости и темно-зеленом замшевом костюме от Нины Нестеровой. Приталенный жакет-казакин был стянут шнуровкой на спине, чтобы лучше сидел и подчеркивал стройность фигуры. Он сидел и подчеркивал. В ушах у Этери светились изумруды, кольцо с таким же изумрудом было у нее на пальце. Она умела с шиком носить драгоценности.