Больше обнадеживает археология Северщины, исторически связанной с начальной крымской Русью гораздо теснее Киевщины. Она уже дала ряд крупных находок вроде знаменитой Черной могилы и вика у Шестовицы, но как-то оказалась обойденной вниманием реконструкторов начал Киевской Руси, за исключением, пожалуй, С. Горюнкова. Но и там она на вторых ролях.

Словом, как я и предупреждал в начале книги, реальную историю становления Киевской Руси сегодня написать невозможно. Хочется, очень хочется, но не выходит. И нет никакой гарантии, что выйдет завтра или через столетие. Наверное, с этим надо смириться. Смириться и… фантазировать дальше. Фантазии сами по себе не страшны. Лишь бы они не попадали в учебники истории и энциклопедии в качестве исторической истины.

Умное слово «интерференция» имеет много значений, все до одного тоже умные. Например, в физике интерференция — это взаимное усиление или ослабление амплитуды двух распространяющихся в пространстве волн. Две встретившиеся в некоторой точке пространства волны в зависимости от их фазы могут либо взаимно погасить, либо усилить друг друга и дать в результате резкий всплеск. Интерференция в лингвистике — это взаимное влияние языков друг на друга с непредсказуемыми заранее, в отличие от физики, последствиями. Наконец, интерференция в связи и информатике — это взаимодействие неких информационных носителей, в результате которого переносимая одним из них информация оказывается зашумленной помехами от других.

Оглядываясь назад, в истории древней Руси можно отыскать следы всех трех названных интерференций.

Спокойная широкая волна освоения скандинавами просторов Русской равнины, к которым могли примыкать финны, балты и прибалтийские славяне, плавно катилась по этой равнине с северо-запада на юго-восток. Археологически скандинавы в середине VIII века появляются в Ладоге, в середине IX века уже плотно сидят на Рюриковом городище в истоке Волхова, во второй половине IX века имеют несколько постоянных факторий на средней Волге и чувствуют себя как дома на верхнем Днепре в Гнездове. Наконец, в самом начале X века они появляются в Киеве, а к концу первой его четверти выглядят в глазах Ибн Фадлана завсегдатаями в Булгаре. И тут в конце первой половины X века на эту широкую спокойно катившуюся вниз по течению Волги и Днепра скандинавскую волну накатилась с юга короткое, но бурное цунами — вышвырнутая хазарами и византийцами из Причерноморья русь Игоря Старого. Почему-то, мы так и не знаем почему, интерференция этих двух волн дала самый мощный всплеск на среднем Днепре и верхнем Волхове, после чего Киев быстро превратился в столицу нового государства — Киевской Руси, а на севере вдруг возник и тоже начал бурно расти его «дублер» Новгород Великий.

В новой столице Руси сразу проявила себя вторая интерференция, языковая. В результате этой интерференции многонациональное и многоязыкое население Киева, остро нуждающееся в едином языке общения, относительно быстро выработало койне на основе местного восточнославянского говора. Почему именно его? Неизвестно. Может быть, к X веку в Киеве уже абсолютно численно преобладала славянская этническая компонента. Может быть, подобное славянское койне было к тому времени основным средством торговых сношений варягов с аборигенным населением Русской равнины. Но, безусловно, главным фактором, перетянувшим в Киевской Руси чашу весов в пользу именно славянского, а не германского языка в качестве де-факто государственного, оказалось крещение Руси. В деле государственного и церковного устроения древнецерковнославянский язык, имевший к тому времени не только солидную письменную традицию, но и обширную библиотеку христианской литературы, имел абсолютное превосходство над практически бесписьменным германским языком скандинавов. Не мог с ним конкурировать и язык начальной руси с его таинственным «ива-новым написанием», на котором в лучшем случае имелось какое-то количество церковных книг да несколько международных договоров «рода русского» с Константинополем.

Появление письменного государственного языка стимулировало в Киевской Руси в числе прочих богоугодных дел начало летописания и практически сразу же породило третью, информационную, интерференцию. Вследствие этой третьей интерференции все достоверные сведения о нашем прошлом оказались погребенными в летописях под многими слоями различных «шумов», вольно или невольно внесенных туда киевскими «краеведами» и их собратьями, приложившими руку к сочинению, исправлению и прямой фальсификации нашей древней истории. К сожалению, это тот самый случай, когда шум практически полностью подавил полезный сигнал. В итоге мы имеем в наших, с позволения сказать, «летописях» то, что имеем — слабо коррелированный с реальностью информационный «шум» вместо истинной истории древней Руси.

Современная наука знает методы очищения сигнала от шумов и восстановления утерянной из-за них информации. В частности, благодаря этим методам мы слышим в наших мобильных телефонах не противное эфирное шипение, знакомое нам по старым радиоприемникам, а отчетливые хорошо различимые голоса абонентов, даже если они находятся на другой стороне земного шарика. К сожалению, в истории таких универсальных, надежных и безотказно срабатывающих методов восстановления истины нет. Кое-что может археология, но ее возможности тоже ограничены. К тому же даже имеющиеся возможности археологии остаются невостребованными отечественными историками. Поэтому, если только не будет когда-нибудь изобретена машина времени, мы скорее всего так и не узнаем, что же творилось на самом деле в нашем далеком прошлом.

Тем не менее, еще и еще раз хочу повторить: незнание истины не оправдывает вранья, особенно когда вранье касается не частного вопроса, а истории великой державы. И так же еще и еще раз настаиваю: аморально выдумывать себе славную историю, аморально пропагандировать таковую, столь же аморально гордиться таковой.

В соответствии с общечеловеческими нормами морали из наших учебников истории должны навсегда исчезнуть выдаваемые за историю мифы и действующие в них мифические персонажи. Необходимо признать, что не было в истории древней Руси никаких киев, аскольдов, диров, рюриков и вещих олегов. Можно сколько угодно фантазировать о Кие с братьями и сестрой, Аскольде с Диром, Рюрике с Вещим Олегом. На здоровье! Только не надо забивать ими учебники истории и энциклопедии.

Пусть пока такой же фантазией остаются ольги-каганы — ольги с маленькой буквы, они же каганы и каганессы рода русского, властители начальной руси. Они же, если хотите, императоры, ибо титул кагана по тогдашним меркам был равен императорскому. Они же, если хотите, полководцы и флотоводцы, бездарные вроде Игоря, и одаренные вроде Святослава. Ольгов-каганов нет в наших учебниках истории. И это не страшно. Хуже то, что они их нет вообще нигде. Все они, великие и никчемные, забыты, вычеркнуты из нашей памяти, из нашего прошлого. Их голоса едва-едва пробиваются сквозь мощные шумы, заполнившие наши летописи не хуже назойливой попсы, заполонившей современный эфир; их деяния и само существование кажутся чем-то эфемерным и неразличимым в потаенных глубинах прошлого; их имена затерялись во тьме веков, а их титулы дошли до нас в таком искаженном и невразумительном контексте, что воспринимаются нами как имена; их слава, гремевшая по миру тысячелетие тому назад, лишь слабо и безлико отсвечивает нынешним сомнительным величием России и никак не угадывается в по-детски неуклюжих потугах самоутверждения политических славянских новоделов — Украины и Беларуси.