Сведения о незаселенных территориях юга и юго-запада Тасмании крайне скудны и отрывочны. Бывают здесь лишь случайные отпускники. Эти «дикари» из года в год приезжают в определенные места, которые они когда-то облюбовали, и редко передвигаются на значительные расстояния.

Таким образом, единственной возможностью получить полное представление об этом районе оставалось побывать там.

...Мы сделали привал у подножия большого утеса. Отсюда хорошо просматривался широкий ракушечниковый пляж, на котором грязными разводами лежала белесая морская пена. Это был утес Льва, и действительно, по тому впечатлению, которое производит на человека эта величественная громадина из песчаника, ее можно сравнить с египетским сфинксом.

Вдоль побережья хаотически нагромождены гигантские глыбы — следствие интенсивной ветровой эрозии. Ее разрушительному действию прибрежные скалы подвергаются ежечасно. Ветры «ревущих сороковых» — бич мореплавателей древности — обрушиваются на эти берега со всей неистовой силой, разогнавшись над тысячемильными безмолвными просторами Индийского океана».

Давным-давно, в плейстоцене, в эпоху последнего ледникового периода (23 тысячи — 10 тысяч лет до нашей эры), Тасмания и Австралия представляли собой одно целое. На месте современного Бассова пролива, отделяющего ныне остров от материка, была суша, и никаких препятствий для миграции животных и первобытных охотников не существовало. Но ледники растаяли, уровень воды в океанах поднялся, и Тасмания отделилась от материка.

Подчиняясь так называемому «закону островной изоляции», растения острова видоизменились, приспосабливаясь к здешним условиям, и теперь они практически непохожи на аналогичные виды, произрастающие на материке, а тем более в других районах. Островной штат Тасмания — единственная часть Австралийского Союза, которая не только не страдает от засухи, но даже получает избыточное количество атмосферных осадков. Особенно много их выпадает на западном побережье, открытом для вторжения влажных воздушных масс Индийского океана. Эти ветры проникают на значительные расстояния, что и объясняет изменчивость погоды на побережье.

«...Как только сумерки сгустились, появился Раггиораппер. Мы установили палатки на невысоком плоскогорье, среди бурной растительности дождевого леса, а злой дух резвился и играл в черных верхушках высоких деревьев. Впрочем, запах кипящего супа прогонял страх и напитывал бодростью наши усталые тела.

Весь следующий день мы снова шли. Карабкались по крутым склонам, цепляясь руками за корни, переправлялись через бурные ледяные потоки, используя в качестве временного моста ствол дерева, свалившегося во время половодья. Один раз при переправе мне не повезло, и я как была, в теплой одежде, с пятидесятифунтовым рюкзаком за спиной, оступилась и упала в ручей.

Необходимо было сделать привал, чтобы обсушиться.

В тот день мы прошли около пятнадцати километров и разбили лагерь на Гранитном Взморье.

Ночью снова явился Раггиораппер и превратил наши сны в цепь сплошных кошмаров».

Юго-западное побережье Тасмании, вообще говоря, трудно назвать климатическим курортом, но особенно замечательна в смысле погодных условий бухта Сюрпризов. Уже одно ее название свидетельствует о многом. Погода в этом месте меняется внезапно и непредсказуемо. Здесь зарождаются штормы. Вечером быстро темнеет. Лучи заходящего солнца освещают скалистые берега и океанский простор, пробиваясь сквозь рыхлые кучевые облака,— они просвечивают их насквозь, как луч прожектора пронизывает мутную воду.

«Раггиораппер появлялся каждый вечер на протяжении всего нашего пешего перехода. У бухты Сюрпризов он принял обличье тяжелой свинцовой тучи, из которой посыпался крупный град. Не прошло и пятнадцати минут, как вся поверхность земли стала белой. Град прекратился так же внезапно, как и начался, выглянуло солнце, и крупные ледяные окатыши, усеявшие землю, засверкали, словно жемчужная россыпь.

К вечеру мы достигли берегов бухты Прайон. Здесь единственную удобную стоянку охраняла огромная смертоносная тигровая змея длиной метра полтора и толщиной в человеческую руку. Всякий раз, когда кто-нибудь из нас делал неуверенную попытку приблизиться, безобразная голова гада настороженно приподнималась, и рептилия бросалась в сторону человека. Пришлось разбить лагерь на размытом дождями склоне, куда мы забрались с огромным трудом, постоянно оступаясь и скользя по жидкой, как каша, грязи».

Вдоль южного побережья Тасмании экспедиция прошла в общей сложности более восьмидесяти километров. Затем вертолет перенес путешественников на сорок километров севернее, иначе они не смогли бы преодолеть непроходимые, глубоко врезавшиеся в сушу скалистые фиорды залива Порт-Дейви. Теперь группе предстояло пройти еще около шестидесяти километров по красивейшим местам Тасмании, взобраться на невысокую горную гряду и выйти у берегов озера Педдер к плотине «Скоте Пик».

С плотины открывается удивительный вид на высокую гору Анн (1372 метра). Древний ледник, словно гигантский скальпель, срезал одну из ее сторон, обнажив красно-коричневую стену и выкромсав пещеры у ее подножия. Склоны горы покрывает зеленая стелющаяся растительность, а часть, обращенная к озеру, отвесна и лишена покрова вовсе.

На маршруте «залив Порт-Дейви — озеро Педдер» был день, когда путешественникам пришлось идти двенадцать часов подряд под сплошным потоком проливного дождя. Они двигались, не видя впереди никаких ориентиров, лишь считали пройденные шаги.

Четвертый день на этой трассе получил название «Дня пиявок». Начался он, как обычно, затяжным дождем, серым и нудным. Группа собралась и вышла в путь. И тут сверху посыпались пиявки. Десятки, сотни кровопийц срывались с ветвей деревьев и кустарников, присасывались к телам путешественников, забирались в малейшие складки одежды, проникали в обувь, проползали под дождевики и рубашки. Исследователям приходилось постоянно останавливаться, раздеваться и отдирать кровососов. От одного только Дэвида Хай-зера, фотографа, за сеанс осмотра оторвали сразу пятнадцать пиявок.