Собрание сочинений в одном томе
вернуться

Высоцкий Владимир Семенович
Шрифт:

«Вот что: жизнь прекрасна, товарищи…»

Вот что: Жизнь прекрасна, товарищи, И она удивительна, И она коротка, Это самое-самое главное. Этого В фильме прямо не сказано, — Может, вы не заметили И решили, что не было Самого-самого главного? Может быть, В самом деле и не было, Было только желание, — Значит, Значит, это для вас Будет в следующий раз. И вот что: Человек человечеству — Друг, товарищ и брат у нас, Друг, товарищ и брат, — Это самое-самое главное. Труд нас Должен облагораживать, — Он из всех из нас делает Настоящих людей, — Это самое-самое главное. Правда вот, В фильме этого не было, Было только желание, — Значит, Значит, это для вас Будет в следующий раз. Мир наш — Колыбель человечества, Но не век находиться нам В колыбели своей, — Циолковский сказал еще. Скоро Даже звезды далекие Человечество сделает Достояньем людей, — Это самое-самое главное. Этого В фильме прямо не сказано — Было только желание, — Значит, Значит, это для вас Будет в следующий раз. 1966

«САША-САШЕНЬКА»

ПЕСНЯ-СКАЗКА О СТАРОМ ДОМЕ НА НОВОМ АРБАТЕ

Стоял тот дом, всем жителям знакомый, Его еще Наполеон застал, — Но вот его назначили для слома, Жильцы давно уехали из дома, Но дом пока стоял… Холодно, холодно, холодно в доме. Парадное давно не открывалось, Мальчишки окна выбили уже, И штукатурка всюду осыпалась, — Но что-то в этом доме оставалось На третьем этаже… Ахало, охало, ухало в доме. И дети часто жаловались маме И обходили дом тот стороной, — Объединясь с соседними дворами, Вооружась лопатами, ломами, Вошли туда гурьбой Дворники, дворники, дворники тихо. Они стоят и недоумевают, Назад спешат, боязни не тая: Вдруг там Наполеонов дух витает! А может, это просто слуховая Галлюцинация?.. Боязно, боязно, боязно дворникам. Но наконец приказ о доме вышел, И вот рабочий — тот, что дом ломал, Ударил с маху гирею по крыше, А после клялся, будто бы услышал, Как кто-то застонал Жалобно, жалобно, жалобно в доме. …От страха дети больше не трясутся: Нет дома, что два века простоял, И скоро здесь по плану реконструкций Ввысь этажей десятки вознесутся — Бетон, стекло, металл… Весело, здорово, красочно будет… 1966

«Дорога, дорога — счета нет шагам…»

Дорога, дорога — счета нет шагам, И не знаешь, где конец пути, — По дороге мы идем по разным сторонам И не можем ее перейти. Улыбнись мне хоть как-нибудь взглядом, Улыбнись — я напротив, я рядом. Побегу на красный свет, — оштрафуют — не беда, — Только ты подскажи мне — когда. Улыбка, улыбка — для кого она? Ведь, как я, ее никто не ждет. Я замер и глаза закрыл, открыл — но ты одна, А я опять прозевал переход. Улыбнись мне хоть как-нибудь взглядом, Улыбнись — я напротив, я рядом. Побегу на красный свет, — оштрафуют — не беда, — Только ты подскажи мне — когда. Шагаю, шагаю — кто мне запретит! И шаги отсчитывают путь. За тобой готов до бесконечности идти — Только ты не сверни куда-нибудь. Улыбнись мне хоть как-нибудь взглядом, Улыбнись — я напротив, я рядом. Путь наш долог, но ведь он все же кончится, боюсь, — Перейди, если я не решусь. 1963, ред.1966

ПЕСНЯ ПАРНЯ У ОБЕЛИСКА КОСМОНАВТАМ

Вот ведь какая отменная У обелиска служба, — Знает, наверное, Что кругом — весна откровенная. Он ведь из металла — ему все равно, далеко ты или близко, — У него забота одна — быть заметным и правильно стоять. Приходи поскорее на зависть обелиску, И поторопись: можешь ты насовсем, насовсем опоздать. Гордая и неизменная У обелиска поза, — Жду с нетерпеньем я, А над ним — покой и Вселенная. Он ведь из металла — ему все равно, далеко ты или близко, — У него забота одна — быть заметным и весело сиять. Если ты опоздаешь на радость обелиску — Знай, что и ко мне можешь ты насовсем, насовсем опоздать. Если уйду, не дождусь — не злись: Просто я не железный, — Так что поторопись — Я человек, а не обелиск. Он ведь из металла — ему все равно, далеко ты или близко, У него забота одна — быть заметным и олицетворять. Мне нужна ты сегодня, мне, а не обелиску, — Так поторопись: можешь ты насовсем, насовсем опоздать. 1966

«ПУГАЧЕВ»

— Ну что, Кузьма? — А что, Максим? — Чего стоймя Стоим глядим? — Да вот глядим, Чего орут, — Понять хотим, Про что поют. Куда ни глянь — Всё голытьба, Куда ни плюнь — Полна изба. И полн кабак Нетрезвыми — Их как собак Нерезаных. Кто зол — молчит, Кто добр — поет. И слух идет, Что жив царь Петр! — Ох, не сносить Им всем голов! Пойти спросить Побольше штоф?! ………………………… Кузьма! Андрей! — Чего, Максим? — Давай скорей Сообразим! И-и-их — На троих! — А ну их — На троих! — На троих Так на троих! ……………………………. — Ну что, Кузьма? — А что, Максим? — Чего стоймя Опять стоим? — Теперь уж вовсе Не понять: И там висять — И тут висять! Им только б здесь Повоевать! И главный есть — Емелькой звать! — Так был же Петр! — Тот был сперва. — Нет, не пойдет У нас стрезва! — Кузьма! — Готов! — Неси-ка штоф! — И-и-их — На троих!.. — Подвох! — Не пойдет! На трех — не возьмет! — Чего же ждем — Давай вдвоем! А ты, Кузьма, Стрезва взглянёшь — И, может статься, Сам возьмешь. ……………………………. — Кузьма, Кузьма! Чего ты там? Помрешь глядеть! Ходи-ка к нам! — Да что ж они — Как мухи мрут, Друг дружку бьют, Калечут, жгут! Не понять ничего! Андрей, Максим! На одного — Сообразим! Такой идет Раздор у них, Что не возьмет И на двоих! — Пугач! Живи! Давай! Дави! — А ну его! — На одного! ………………………… — Э-эй, Кузьма! — Э-эй, Максим! Эх-ма, эх-ма! — Что так, Кузьма? — Да всех их черт Побрал бы, что ль! Уж третий штоф — И хоть бы что! Пропился весь я До конца — А всё трезвее Мертвеца! Уже поник — Такой нарез: Взгляну на них — И снова трезв! — Мы тоже так — Не плачь, Кузьма, — Кругом — бардак И кутерьма! Ведь до петли Дойдем мы так — Уж всё снесли Давно в кабак! Но не забыться — Вот беда! И не напиться Никогда! И это — жисть, Земной наш рай?! Нет, хоть ложись И помирай! 1967

«ИНТЕРВЕНЦИЯ»

ПЕСНЯ САНЬКИ

У моря, у порта Живет одна девчонка, — Там моряков до чёрта Из дальних разных стран, Загадочных стран. И все они едва ли Девчонку эту знали, Одни не замечали: Мол, не было печали, — Ну а другим, кто пьян, Скорее бы — стакан. Подруга, блондинка, Та, что живет у рынка: Как день — так вечеринка, Веселье там и смех, Веселье и смех. А тихая девчонка, Хоть петь умела звонко, К подруге не ходила — Ей не до песен было, — Веселье и успех В почете не у всех. Манеры, поклоны, Мегеры и матроны, Красавчики пижоны — До них ей далеко, До них ей далеко. Ей не надо поцелуев — Ведь надо бить буржуев! И надо бить, заметьте, На всем на белом свете. И будет всем легко, И будет всем легко!

«ПОСЛЕДНИЙ ПАРАД»

ПЕСНЯ СЕНЕЖИНА

Вот некр'oлог, словно отговорка, Объяснил смертельный мой исход Просто: он — помор, она — поморка, — Это то же, что огонь и лед… И тогда все поймут, кого потеряли, И осудят ее — это точно, — Скажут: «Как он любил! А она…» — и так далее Вот причина: «Муму» и пощечина. Будет так — суда и караваны Проревут про траурную весть, И запьют от горя капитаны, И суровей станет Север весь. И тогда все поймут, кого потеряли, И осудят ее — это точно, — Скажут: «Как он любил! А она…» — и так далее. А причина — «Муму» и пощечина. И матросы, крепко сжав штурвалы И судьбу жестоко матеря, Перестанут уповать на тралы: Разве тут до сельди — нет меня! И тогда все поймут, кого потеряли, — Все осудят ее — это точно, — Скажут: «Как он любил! А она…» — и так далее. Вот причина: «Муму» и пощечина. 1968

ПЕСНЯ ПОНЕДЕЛЬНИКА

Понятье «кресло» — Интересно: Ведь в креслах отдыхают, — Так почему же словом «кресло» Рабочье место Называют? Кресло стоит — ангел на нем, бес ли? Как усидеть мне на своем кресле! Приятно, если Сидишь на кресле, — Оно не возражает. И выбрать кресло — Тоже лестно, — Но чаще — кресло выбирает. Надо напрячь на ответственном мне слух, Чтоб поступать соответственно креслу. 1968