Собрание сочинений в одном томе
вернуться

Высоцкий Владимир Семенович
Шрифт:

ПОСАДКА

— Мест не хватит — уж больно вы ловки, — Ну откудва такие взялись! Что вы прете! — Да мы по путевке! — По путевке? Пожалуйста! Плиз!.. Вы ж не туристы и не иностранцы — Вам не проникнуть на наш пароход! Что у вас? — Песни и новые танцы, — Этим товарам нельзя залежаться — Столько людей с нетерпеньем их ждет! — Ну куда вы спешите, ей-бога, — Словно зельем каким опились! — Мне местечко заказывал Гоголь. — Сам Максимыч? Пожалуйста! Плиз!.. Вы ж не туристы, не иностранцы И не резиновый наш пароход! Что у вас? — Песни и новые танцы, — Этим товарам нельзя залежаться — Столько людей с нетерпеньем их ждет! — Мест не будет! Броня остается! Ожидается важный турист. — Для рабочего класса найдется? — Это точно! Пожалуйста! Плиз!.. Не работяги вы, не иностранцы — Вам не проникнуть на наш пароход! Что у вас? — Песни и новые танцы, — Этим товарам нельзя залежаться — Столько людей с нетерпеньем их ждет! — Нет названья для вашей прослойки, — Зря вы, барышни, здесь собрались! — Для крестьянства остались две койки? — Есть крестьянство! — Пожалуйста! Плиз!.. — Это шутке подобно — без шуток, — Песни, танцы в пути задержать! Без еды проживешь — сорок суток, А без музыки — вряд ли и пять. — Вы ж не туристы и не иностранцы, — Укомплектованный наш пароход! Что у вас? — Песни и новые танцы, — Этим товарам нельзя залежаться — Столько людей с нетерпеньем их ждет! — Вот народ упрямый — Всё с нахрапу! Ладно, лезьте прямо Вверх по трапу, — С вами будет веселее путь И — лучше с музыкой тонуть! 1973

КУПЛЕТЫ ГУСЕВА

Я на виду — и действием, и взглядом Я выдаю присутствие свое. Нат Пинкертон и Шерлок Холмс — старье! Спокойно спите, люди: Гусев рядом! Мой метод прост: сажусь на хвост и не слезаю. Преступник — это на здоровом теле прыщик, — И я мерзавцу о себе напоминаю: Я здесь, я вот он, — на то я сыщик! Волнуются преступники, Что сыщик не безлик, — И оставляют, субчики, Следочки на приступочке, Шифровочки на тумбочке, — Достаточно улик. Работу строю по системе четкой: Я не скрываюсь, не слежу тайком, — И пострадавший будет с кошельком, Ну а преступник — будет за решеткой. Идет преступник на отчаянные трюки, Ничем не брезгует, на подкуп тратит тыщи, — Но я ему заламываю руки: Я здесь, я вот он, — на то я сыщик! Волнуются преступнички, Что сыщик не безлик, — И оставляют, субчики, Следочки на приступочке, Шифровочки на тумбочке, — Достаточно улик. Вот я иду уверенной походкой: Пусть знает враг — я в план его проник! Конец один — преступник за решеткой: Его сам Гусев взял за воротник! 1973

КОЛЫБЕЛЬНАЯ ХОПКИНСОНА

Спи, дитя! Май беби, бай! Много сил скопи! Ду ю вонт ту слип? Отдыхай. Улыбнись — и спи! Колыбельной заглушён Посторонний гул. Пусть тебе приснится сон, Что весь мир уснул. Мир внизу, и ты над ним В сладком сне паришь: Вот Москва, древний Рим И ночной Париж. И с тобою в унисон Голоса поют, — Правда, это только сон, А во сне — растут. Может быть, все может быть: Ты когда-нибудь Наяву повторить Сможешь этот путь. Над землею полетишь Выше крыш и крон, — А пока ты крепко спи, Досмотри свой сон! 1973

ДУЭТ РАЗЛУЧЕННЫХ

Дорога сломала степь напополам, И неясно, где конец пути, — По дороге мы идем по разным сторонам И не можем ее перейти. Сколько зим этот путь продлится? Кто-то должен рискнуть — решиться… Надо нам поговорить, перекресток недалек, — Перейди, если мне невдомек! Дорога, дорога поперек земли — Поперек судьбы глубокий след, — Многие уже себе попутчиков нашли Ненадолго, а спутников — нет. Промелькнет, как беда, ухмылка, Разведет навсегда развилка… Где же нужные слова, кто же первый их найдет? Я опять прозевал переход. Река! — избавленье послано двоим, — Стоит только руку протянуть… Но опять, опять на разных палубах стоим, — Подскажите же нам что-нибудь! Волжский ветер, хмельной и вязкий, Шепчет в души одной подсказкой: Время мало — торопись и не жди конца пути, — Кто же первый рискнет перейти?! 1963, ред.1973

ЧЕ-ЧЕТ-КА

Все, что тривиально, И все, что банально, Что равно и прямо Пропорционально — Все это корежит Чечетка, калечит, Нам нервы тревожит Чёт-нечет, чёт-нечет! В забитые уши Врывается четко, В сонливые души — Лихая чечетка. В чечеточный спринт Не берем тех, кто сыт, мы! Чёт-нечет, чёт-нечет — Ломаются ритмы! Брэк: барабан, тамтам, трещотка — Где полагается — там чечетка. Брак не встречается, темп рвет и мечет Брэк!.. Чёт-нечет! Жжет нам подошвы, потолок трепещет! Чёт!.. Нечет! Эй, кто там грозит мне! Эй, кто мне перечит, В замедленном ритме О чем-то лепечет?! Сейчас перестанет — Его изувечит Ритмический танец, — Чёт-нечет, чёт-нечет! Кровь гонит по жилам Не крепкая водка — Всех заворожила Шальная чечетка. Замолкни, гитара, — Мурашки до жути! На чёт — два удара, — И чем чёт не шутит! Брэк: барабан, тамтам, трещотка — Где полагается — там чечетка. Брак не встречается, темп рвет и мечет Брэк!.. Чёт-нечет! Жжет нам подошвы, потолок трепещет! Чёт!.. Нечет! Спасайся кто может! А кто обезножет — Утешься, — твой час В ритме правильном прожит! Под брэк, человече, Расправятся плечи И сон обеспечит — Чёт-нечет, чёт-нечет! Изменится ваша Осанка, походка, — Вам тоже, папаша, Полезна чечетка! Не против кадрили Мы проголосуем — Но в пику могиле Чечетку станцуем! Брэк: барабан, тамтам, трещотка — Где полагается — там чечетка. Брак не встречается, темп рвет и мечет Брэк!.. Чёт-нечет! Жжет нам подошвы, потолок трепещет! Чёт!.. Нечет! 1973

РОМАНС МИССИС РЕБУС

Реет над темно-синей волной неприметная стайка. Грустно, но у меня в этой стае попутчиков нет — Низко лечу отдельно от всех, одинокая чайка, — И скользит подо мной Спутник преданный мой — белый мой силуэт. Но слабеет, слабеет крыло — Я снижаюсь все ниже и ниже, — Я уже отраженья не вижу — Море тиною заволокло. Неужели никто не придет, Чтобы рядом лететь с белой птицей? Неужели никто не решится — Неужели никто не спасет? Силы оставят тело мое — и в соленую пыль я Брошу свой обессиленный и исстрадавшийся труп. Крылья уже над самой водой, мои бедные крылья! Ветер ветреный, злой Лишь играет со мной, беспощаден и груб. Неужели никто не придет, Чтобы рядом лететь с белой птицей? Неужели никто не решится — Неужели никто не спасет? Бьется сердце под левым плечом, Я спускаюсь все ниже и ниже, Но уже я спасителя вижу — Это ангел с заветным ключом. Ветер! Скрипач безумный, пропой, на прощанье сыграй нам! Скоро погаснет солнце — и спутник мой станет незрим. Чайка влетит в пучину навек — к неразгаданным тайнам, — Я в себе растворюсь, Я навеки сольюсь с силуэтом своим. Но слабеет, слабеет крыло — Я снижаюсь все ниже и ниже, Я уже отраженья не вижу — Море тиною заволокло. Бьется сердце под левым плечом, Я спускаюсь все ниже и ниже, Но уже я спасителя вижу — Это ангел с заветным ключом. 1973

ДУЭТ ШУРЫ И ЛИВЕРОВСКОГО

— Богиня! Афродита! Или что-то в этом роде! Ах, жизнь моя разбита прямо здесь на пароходе! Склоню от восхищенья я пред красотой такою Дрожащие колени я с дрожащей головою! — Ну что он ходит как тень — Твердит одну дребедень! — Возьми себе мое трепещущее сердце! — Нас не возьмешь на авось — На кой мне сердце сдалось! — Тогда — экзотику и страсти де-ля — Перца! — Какая де-ля-Перца — да о чем вы говорите? Богиню надо вам? — так и идите к Афродите! Вас тянет на экзотику — тогда сидите дома… А кто это — экзотика? Я с нею незнакома. — Я вас, синьора, зову В волшебный сон наяву И предлагаю состояние и сердце, — Пойдем навстречу мечтам!.. — А кем вы служите там? — Я — вице-консул Мигуэлла-де-ля-Перца! — Я не бегу от факта, только вот какое дело: Я с консулами как-то раньше дела не имела. А вдруг не пустят к вам в страну и вынесут решенье Послать куда подальше, ну а консула — в три шеи! — Не сомневайтесь, мадам! Я всех продам, все отдам — И распахнется перед нами рая дверца. Я вас одену, мадам, Почти как Еву Адам В стране волшебной Мигуэлла-де-ля-Перца. — Вы милый, но — пройдоха! А меня принарядите — И будет просто плохо этой вашей Афродите! Но я не верю посулам: я брошу всё на свете — А вдруг жена у консула и даже хуже — дети! — Ах, что вы, милая мисс!.. — Но-но, спокойно, уймись! — Я напишу для вас симфонию и скерцо. Удача вас родила!.. — Ах, черт! Была не была! Валяйте, — едем в Мигуэллу-делу-Перца! 1973

«БЕГСТВО МИСТЕРА МАК-КИНЛИ»

БАЛЛАДА О КОКИЛЬОНЕ

Жил-был учитель скромный Кокильон, Любил наукой баловаться он. Земной поклон — за то, что он Был в химию влюблен, И по ночам над чем-то там Химичил Кокильон. Но, мученик науки, гоним и обездолен, Всегда в глазах толпы он — алхимик-шарлатан, И из любимой школы в два счета был уволен, Верней — в три шеи выгнан, непонятый титан. Титан лабораторию держал И там творил, и мыслил, и дерзал. За просто так — не за мильон — В двухсуточный бульон Швырнуть сумел все, что имел, Великий Кокильон. Да мы бы забросали каменьями Ньютона, Мы б за такое дело измазали в смоле! Но случай не позволил плевать на Кокильона: Однажды в адской смеси заквасилось желе. Бульон изобретателя потряс, — Был он — ничто: не жидкость и не газ. И был смущен и потрясен, И даже удивлен. «Эге! Ха-ха! О эврика!» — Воскликнул Кокильон. Три дня он развлекался игрой на пианино, На самом дне в сухом вине он истину искал… Вдруг произнес он внятно: «Какая чертовщина!..» — И твердою походкою он к дому зашагал. Он днем был склонен к мыслям и мечтам, Но в нем кипели страсти по ночам. И вот, на поиск устремлен, Мечтой испепелен, В один момент в эксперимент Включился Кокильон. Душа его просила и плоть его хотела До истины добраться, до цели и до дна, — Проверить состоянье таинственного тела — Узнать, что он такое: оно или она. Но был и в этом опыте изъян: Забыл фанатик намертво про кран. В погоне за открытьем он Был слишком воспален — И миг настал, когда нажал На крантик Кокильон. И закричал, безумный: «Да это же — коллоид! Не жидкость это, братцы, — коллоидальный газ!» Вот так, блеснув в науке, как в небе астероид, Взорвался — и в шипенье безвременно угас. И вот так в этом газе и лежит, Народ его открытьем дорожит. Но он не мертв — он усыплен, — Разбужен будет он Через века. Дремли пока, Великий Кокильон. А мы, склонив колени, глядим благоговейно, — Таких, как он, немного — четыре на мильон: Возьмем Ньютона, Бора и старика Эйнштейна — Вот три великих мужа, — четвертый — Кокильон! 1973