— Как же ты избавилась от этого? — спросила Оксана.

— А я и не избавлялась. Само прошло, — пожала плечами Ира.

— Первое время твой мозг испытывал стресс из-за подобных мыслей, а потом потихонечку к ним привык и перестал на них реагировать, — наконец-то заговорила Жанна, которая до сих пор сохраняла молчание. — В этот момент напряжение улетучилось. «Человек — существо, ко всему привыкающее», — сказал классик. Неудивительно, что и ты привыкла к казавшимся вначале страшным мыслям.

Ирина с любопытством взглянула на Жанну и робко произнесла:

— Наверное… Не могу точно сказать.

— Подумай сама, — уверенно продолжила Жанна. — В нашей жизни немало разочарований, печалей, даже трагедий. В первые минуты мы остро реагируем на раздражающие факторы: постоянно вспоминаем об этом, переживаем, мечемся, плачем. Но затем неприятные ощущения и боль притупляются, а со временем исчезают. Время лечит. И это не просто слова. Это жизнь.

— Получается, мой страх не исчез, а просто я с ним свыклась? — уточнила Ира, вспомнив о том, что нечто подобное испытала, узнав об измене мужа.

— Да, теперь это часть тебя. Какая-то новая неприятность вновь заставит тебя понервничать. Но, как ты понимаешь, и это пройдет.

— Значит, беспокоиться вообще не из-за чего? Все пустое? Мы зря терзаем себя, ведь все равно через пару дней или недель об этом забудем? — удивленно спросила Мила.

— Вот именно. Поэтому нам всем стоит взять на вооружение философию восточных учений. Там говорится, что для достижения душевного равновесия необходимо научиться не реагировать ни на негативные, ни на позитивные события в жизни. Нужно полностью отказаться от эмоций.

— Что же это за жизнь такая получится, если порадоваться нельзя? — поразилась Оксана.

— А ты не замечала, что и положительные эмоции выбивают нас из колеи? Мы теряем спокойствие и сон. Только достигнув спокойствия ума, можно ощутить настоящее счастье, — назидательно сказала Жанна.

— И ты не радуешься, встречая друзей, которых не видела много лет, когда обнимаешь своих детей или целуешь любимого мужчину? — подавшись вперед, с любопытством уточнила Ирина.

— Честно? — переспросила Жанна и, опустив взгляд, вздохнула: — Несмотря на множественные попытки избавиться от эмоций, я все еще остаюсь в их власти. Но если говорить откровенно, то я никогда и не стремилась к душевному аскетизму. Я не люблю людей в своей массе. Меня раздражают их ничтожные мысли, низменные чувства, мелкие заботы. Но мне нравится наблюдать, слушать. Нравится, когда я вызываю у кого-то восхищение и восторг. В итоге получается, что я вовлечена в круговорот людских страстей, а это волей-неволей затрагивает и мои чувства.

— Палка о двух концах, — подхватила Ира. — Ты хочешь быть невозмутимой, но твоя тяга к общению не дает тебе сосредоточиться на достижении цели.

— Что-то вроде этого, — кивнула Жанна.

— Тогда зачем вообще пытаться менять себя? Стараться достичь того, что в конечном итоге, может, и не нужно? С чего ты вообще взяла, что твоя жизнь неправильна? Кто тебе это сказал? А вдруг как раз эти восточные учения ошибочны и вводят нас в заблуждение? — с напором спросила Мила.

Жанна помолчала несколько секунд:

— Ты права. Истины не знает никто. Можно только догадываться, в чем она заключается. Но мне кажется, каждый человек чувствует, что ему нужно в жизни. И он имеет право на выбор. В какой-то момент своей жизни я поняла, что мне не хватает душевного равновесия, а искать его в уже опробованном не имело никакого смысла. Поэтому я начала поиск.

— Нашла? — с недоверием в голосе уточнила Мила.

— Не могу ответить уверенно, а значит… пока что нет.

— Не верится, что эти слова говоришь ты! — удивленно покачала головой Мила. — Ты, для которой было важно жить на Пятой авеню, ходить в дорогие магазины и лучшие рестораны, знакомиться со знаменитыми людьми… И вдруг разговоры о смысле жизни!

— За последнее время я многое переосмыслила, — спокойно произнесла Жанна.

Ира бросила на нее внимательный взгляд. Действительно, даже внешне Жанна сильно изменилась: от макияжа не осталось и следа, вызывающую одежду сменило мягкое свободное платье, неизменными остались лишь задорно поблескивавшие рыжие волосы.