Он улыбнулся, достал из кармана свою ксиву и раскрыл её перед глазами Альбины.

— Смотри внимательно. Это не подделка. Ты должна это понять, — Толя вытащил свой паспорт и тоже раскрыл его, — вот видишь, я тебе доверяю. Теперь ты можешь настучать на меня Шефу, заявить на меня в милицию и так далее.

— Зачем? — спросила Альбина.

— За причинённый моральный ущерб.

— Зачем ты мне всё это показываешь? Зачем тебе такая опасная комбинация для получения денег? Ты вроде бы не меркантильный.

— Эх, Альбина… Ну как тебе объяснить? — Толя начал жестикулировать паспортом и ксивой, — вот я по сути никто. Обычный филёр, «шестёрка» у Шефа. И тут я разнюхал такое дело. Обидно, понимаешь ты? До жути обидно, надоело быть «шестёркой». Я всегда считал себя лидером. Я думал, что буду расследовать громкие дела, думал, буду продвигаться в карьере. А так…

— Ну и чего, Анатолий? — Альбине стало жаль этого человека. В душе она была доброй и никак не могла искоренить в себе эту дебильную доброту. — Даже если ты получишь деньги, даже если тебя не пристрелят как свидетеля, ты вряд ли сможешь собой гордиться. Ты не сможешь никому рассказать о том, что это ты засадил известного ведущего в тюрьму. Ты будешь говорить: «Я крут!», и никто никогда не скажет тебе «Ты крут!». Так что я тебя прошу, отпусти меня, а я тебе обещаю, что не выдам тебя никому.

— Я иду до конца, — отрезал Толя.

— Иди. Только без меня. Продавай свою кассету, винтовку, а я лучше буду грызть гранит науки, нежели черви будут грызть мои косточки.

— Боишься? — ехидно заметил Толя и прищурился.

— Скажем так, не создаю себе лишних проблем без необходимости.

— Ты же смелая, блин, — Толя присел на корточки и согнутым указательным пальцем приподнял Альбинин подбородок, — ты не черта не боялась, когда я тебя похитил. Ты не черта не испугалась трупа. Поревела, да и перестала, да? А ночью бродить с трупом за спиной? Даже мне было слабо. А ты кремень, Альбина, а не баба? Да? Ты Летучая мышь.

Альбина не смотрела ему в глаза, не делала больше безумных выражений на лице. Всё должно быть уместно. Сейчас уместна только логика. Логики господин Ушанов Анатолий Викторович не понимает…

— Ты и так по уши в криминале! — продолжал Толя, — посуди сама. Варю могут искать. Ты её подруга, значит, спросят у тебя. Вдруг чего не так скажешь, к стенке припрут. Утюжком погладят. А если менты? Это вообще труба — статья 316, укрывательство преступлений, до двух лет. Статья 307, ложные показания, до пяти лет… Как тебе это нравится?

— Варвара умерла сама, мы её не убивали. Я, в отличие от тебя, потерпевшая, а не преступница, — Альбина заёрзала, обращая внимание на своё положение, — но я тебе обещаю, что никуда не пойду заявлять на тебя. Нужен ты мне больно!

— А я тебе не верю. Почему я должен тебе верить? — Толя встал и победно взмахнул руками.

«Расквитался!» — Альбина сверкнула глазами. Как человеку непьющему, ей очень захотелось чего-нибудь выпить, и покрепче.

— Итак, аленький цветочек, — неожиданно для себя Толя открыл прозвище для Альбины, — хотя какой аленький? Скорее хищная саррацения… Вон какая, прям не подойдёшь… — он даже усмехнулся, — у нас остаётся только один выход — довериться друг другу и подружиться. Забудем о Варваре, о недавнем прошлом и просто попробуем отхватить большой куш за счёт небольшого риска. Вот и всё!

Альбина снова ушла в себя. Она принимала решение, и было необходимо взвесить плюсы и минусы.

— Я категорически против того, чтобы играть роль Варвары, это раз, — негромко произнесла она, — поскольку бизнесмен жив, а Варя — нет, винтовка обесценивается как факт. Остаётся запись разговора, и я хочу её послушать, и это два.

— У меня не на чем, — Толя вынул из кармана маленькую кассетку, пока не ликуя, но с небольшим облегчением, — вся аппаратура в машине нашего бюро. Я просто взял кассетку. Нужен диктофон.

«Вот оно как!» — Альбина смекнула, что Маринин пейджер очутился в машине, на которой ездят наружники. Значит, его там найдут, и это грозит большими неприятностями как Марине, так и Толе. Об этом нужно теперь постоянно помнить, но Толе не проболтаться.

— Пока я не послушаю, я никакого решения не приму. Это моё последнее слово, — сообщила Альбина.

— Тяжело с вами, с бабами, — вздохнул Толя, — ну пообещай мне, что не убежишь. Или мне опять спать у дверей?

— Не убегу, — выбрав иную политику, ещё раз поражать детектива своими способностями Альбина не стала, и поэтому добавила, — развяжи меня. И ложись у дверей.

— Завтра купим диктофон. О, уже четыре часа ночи. Значит, спим до десяти, шесть часов. Тебе хватит?

Альбина кивнула. Толя распутал навороченные узлы, убрал винтовку и пошёл за раскладушкой. Альбина размяла немного затёкшие руки и ноги, легла на диван, где три часа назад «умирала» Марина, и заставила себя заснуть.

Этой ночью Худзинский спал на час меньше, чем собирался проспать Толя Ушанов. Жена Ирина поднесла ему радиотрубку в девять утра, и Эльдар, попутно напяливая домашний спортивный костюм, заговорил: