– Ну, положим, счастливым стать – пара пустяков, – покачал головой следопыт. И в ответ на непонимающий взгляд Дениса указал рукой вперед:

– Дорога, конечную цель которой ты себе ясно представляешь – вот это и есть настоящее счастье. Все остальное – только отдельные точки на великом пути.

– Ну, не знаю, – пожал плечами Денис, с сожалением возвращая книгу следопыту. Он провожал ее горящим взглядом, покуда книга не исчезла на дне дорожной котомки Доминика.

– По мне, так я бы сейчас не отказался от пары гамбургеров и большого стакана пепси-колы, – вздохнул мальчик. – А еще лучше – целую сковороду жареной картошки с колбасой и черным хлебом. И – никаких тортов!

– И никаких тортов... – эхом откликнулся следопыт. – Поэтому пора в дорогу. Нас ждут горы. Тортов и напитков они и впрямь не обещают, зато под их защитой можно будет отдохнуть от этого ветра.

Ветер и впрямь усилился. Денис затянул повыше "молнию" на куртке, но тут же почувствовал, как его что-то кольнуло возле нагрудного кармана. Это было одновременно как бы и внутри, и отчасти снаружи.

Он решил, что попросту набрал в свитер сосновых игл, когда ходил за хворостом, и осторожно пошарил у себя на груди. Хвоинок не было, зато пальцы мальчика отчего-то принялись быстро мерзнуть. Будто за пазухой у Дениса медленно стыл маленький кусочек льда.

Денис выдернул руку и подышал на нее.

Ничего особенного, пальцы как пальцы. И во внутреннем кармане куртки, конечно же, никакого льда не было, да и быть не могло. Потому что там он давно бы уже растаял. Видимо, просто это было что-то нервное.

Но внутренний карман куртки мальчика, как мы помним, вовсе не был пуст. Там лежали два листка бумаги – письмо Кристины и записка от Макса. Ее Денис решил пока не выкидывать.

Дело было в том, что в одном из последних предложений этого послания Денис обнаружил у Макса постыдную грамматическую ошибку. На уровне первого класса церковно-приходской школы, как любил говаривать его отец.

И Денис решил при встрече приколоться над Максимом и пристыдить его, конечно, по-дружески.

Он даже не подозревал, что очень скоро будет перечитывать это послание раз за разом, снова и снова. Холодея сердцем и покрываясь горячей испариной.

Сторожевые горы, или как их именовали на всем Архипелаге, Горы Справедливости открылись взорам двух путников, когда весеннее солнце уже стояло высоко над головой. Честно говоря, на их фоне даже горы у границы Княжества Волчьего, несмотря на их дремучую красоту, показались бы сейчас Денису жалкими приглаженными холмами.

Острогрудые утесы вздымались здесь до самых небес. Их вершины были увенчаны снеговыми шапками, укутанными в меха туманов. И даже солнце в этих горных долинах казалось зимним, белым, холодным.

Будто грозная армия каменных громадин-великанов некогда спустилась с заоблачных высот и сгрудилась в узкой долине. Да так и застыла навеки с глухой, невысказанной угрозой на сверкающих молчаливых ликах, покрытых зеркалами ослепительных хрустальных льдов.

И что было особенно удивительно – вход в эту горную страну, как называются подобные каменные массивы в школьных учебниках географии – был открыт для любого путника, пожелавшего войти в островерхий мир утесов и скал.

Посредине долины края выступавших впереди центральных пиков не смыкались совсем чуть-чуть, образуя узкую расселину наподобие высокого дверного проема в виде арки. Точно две замковых башни безудержно устремились в небо, но оставили дверь, чтобы можно было пройти в их царство по земле. Впрочем, земли там уже толком и не было – долина была каменистая, иссеченная каменными кряжами подобно скальным сосновым корням, повсюду выступившим на поверхность.

Конечно же, под сводами этих Сторожевых гор, где-то там, в глубине открывались древние и тайные дороги, ведущие в самые разные края земель Архипелага. Но этими сокрытыми путями до сей поры еще мало кому удалось пройти. Потому что сразу же за аркой лежал мрачный и незримый из долины Лабиринт Озорина.

Об этом месте и среди простых жителей Архипелага, и на Буяне, и в самом Лицее ходило немало слухов, которые ничем не были подтверждены или опровергнуты. В основном, эти слухи и домыслы были очень туманные и мрачные. Или уж, по крайней мере – сумрачные.

Никто даже не представлял себе, что поджидает внутри дерзнувшего проникнуть в Лабиринт, сотворенный таинственным чаровником. Никто не ведал секретных маршрутов выхода из путаницы сверкающих скал. И никто пока еще не рассказал о своих блужданиях в Лабиринте Озорина, не поделился с другими воспоминаниями или секретами покорения этой колоссальной, не поддающейся описанию головоломки.

Главная тайна Лабиринта заключалась в том, что никто не знал его предназначения.

Для чего некогда понадобилось чаровнику выращивать такие горы и строить рукотворную загадку, Денис никогда не слышал. Зато у лицейских костров часто рассказывали шепотком, что внутри Лабиринта якобы есть место, где любой человек или даже зверь может получить ответы на все свои вопросы.

В том числе – и на самые причудливые и невероятные, какие только могут возникнуть в голове безумца, дерзнувшего проникнуть в мрачное творение Озорина. А это было сделать невероятно сложно: пройти в Лабиринт мог всякий, а вот выбраться обратно способен был только кто, кто в действительности сумел бы отыскать это потаенное, зачарованное место. Ведь, если легенды не врут, достаточно было только спросить: где выход? – и Лабиринт сам бы дал правильный ответ! А, значит, и путь к спасению.