Невысокие кустики черники были почти совершенно лишены листьев и манили крупными сизыми ягодами. Яркие краски луга остались сзади, за рамкой таинственного входа. Здесь было царство серого, серосинего, серо-коричневого и серо-тёмно-зелёного. Светло-зелёный моховой ковёр лежал только вдоль тропы, ведущей вглубь леса. Мох словно разрезал лес пополам. Даже муравьи сторонились его. Пожалуй, это было единственное светлое пятно в блёклом мире серых красок.

Прихлопнув надоедливого комара, Ирмуна осторожно двинулась вглубь. Дорога была прямой. Бесконечной однообразной идеальной прямой. Где-то высоко над кронами деревьев был ясный летний день. Но здесь, на этой дороге, постепенно становилось всё темнее. Появился подлесок. Невысокие колючие кусты стали по краям тропы. Кусты становились всё плотнее, гуще, выше и, в конце концов, скрыли из глаз всё, что находилось за пределами дороги.

Тропа оборвалась внезапно. Девушка стояла около высоченной ели с антрацитовым стволом. Лицо её выражало полное недоумение. Она прошла путём, который не мог быть случайным. Её привели сюда. Зачем? Ирмуна обошла вокруг дерева. Дальше пути не было. Произойди с ней такое раньше, она бы растерялась. Но сегодня Ирмуна уже была другой. Безразлично хмыкнув, она легла на землю и, пристроив меч под голову вместо подушки, безмятежно заснула.

Пробуждение было внезапным, как будто от чьего-то пристального взгляда. Наступила ночь. Девушка села и протёрла глаза. В полной темноте невозможно было разглядеть ни земли, ни ели, ни неба. Но прямо перед ней кто-то был. Или что-то было. Бледное, зыбкое. Вскочив, Ирмуна разглядела призрачную фигуру женщины. Очень знакомой женщины.

– Осторожно, не дотрагивайся до меня, – прошелестела фигура.

– Почему? – удивилась девушка.

– Я буду вынуждена уйти.

– Ты… Хирна?

– Я была Хирна. Давно…

– Зачем я здесь?

– Чтобы увидеть правду. Чтобы стать сильнее. Я покажу тебе зеркало, от которого не скроется ничего. Следуй за мной.

– Сейчас, только возьму меч…

– Не стоит. Оставь его. Тебе он больше не понадобится.

– А Рене? Ведь это его оружие.

– Ему оно тоже больше не нужно. Пойдём.

Раздвинув ветки, Ирмуна пошла за зыбкой фигурой. Пройдя несколько шагов, они очутились на берегу небольшого лесного озера. В полной темноте воды озера казались такими же призрачными, как фигура Хирны.

– Вот тайна, которую хранит этот лес.

– Это озеро? – удивилась девочка.

– Это озеро. Это призрак озера. В водах озера отражается всё, что реально. В водах призрака – всё, что призрачно. Ты можешь заглянуть в него. Ты увидишь себя. Такую, какая ты сейчас. Одновременно ты увидишь все свои мечты, призрачные возможности. Возможно, будущее. Это – озеро Грёз. Поверхность его – тончайшая грань между мирами. Будь осторожна. Не касайся воды. Искажая отражение, ты искажаешь своё будущее.

Ирмуна склонилась над водой. Снизу, из глубины, на неё смотрела очень молодая и очень красивая девушка. Чуть более взрослая и чуть более печальная. Её голову венчал прекрасный головной убор – тонкий ажурный венец из золотых листьев, в оправе которых блистал крупный винно-красный камень. Ирмуна сразу же узнала украшение Ири-Тао. Девушка едва смогла взять себя в руки.

– Там… украшение, совсем как у Ири-Тао…

– Не “совсем как”, это – то самое украшение. Это – Венец Стражей. Он венчает голову той, которую сочтёт достойной. Верховного Стража.

– Я что, буду Верховным Стражем?

– Ты уже – Страж. Единственный. Тебя выучила сама Ири-Тао. Ты – последняя. И этот Венец – уже у тебя. Я вижу его. Он у тебя, но не твой. Он ничей. Он никогда никому не принадлежит. Это украшение находится сразу в двух мирах: обычном и призрачном. Поэтому-то ты и увидела его на своём отражении. Поэтому я вижу его на тебе.

Ирмуна недоверчиво пощупала лоб. Хирна засмеялась тихим шелестящим смехом.

– Венец не даётся так просто. Он капризен и своенравен. Ещё никому не удалось потрогать его руками. И ты – первая, кто увидел его на своей голове.

– Что же мне делать?

– Ничего. Просто жить. Уже одно то, что ты увидела его, должно придать тебе силы.

– Силы? Для чего?

– Ты – Страж. Храни Добро в этом мире. Помогай Свету.

– А этот Венец, он что, помогает бороться со Злом?

– Нет! Я много думала об этом. Много читала в своё время. Я проследила всю историю Венца. От древнейших дней до сих пор. Мне кажется, я поняла, почему Венец не даётся в руки.

– Почему?

– Венец не борется со Злом. С помощью него нельзя причинить вред. Никому. Никогда. Даже если опасность угрожает твоей жизни, Венец не защитит тебя. Он ничего не может разрушить. И не будет разрушать. Даже если это что-то – тюрьма, в которой томятся совершенно невинные люди. Он не накажет преступника и не свергнет тирана, даже если преступник заслужил смерти, а тиран попирает свободу целого народа. Он не может карать. Он – не судья. Он – не оружие. Венец не сделает тебя сильнее. Он не поможет в борьбе за власть. Не подчинит людей. Он – не амулет и не инструмент.

– Что же он может? – удивилась Ирмуна.

– Всё! Любое Добро. Стоит только пожелать. И не его вина, что мы очень редко делаем это Добро, не совершая Зла.

– Хорошенькое “Всё”, – пробормотала девушка, – А можно мне его ещё раз увидеть?

– Попробуй… – усмехнулся призрак.

Ухватившись левой рукой за ствол ольхи, росшей на самом берегу, Ирмуна ещё раз склонилась над водой. И снова всмотрелась в своё лицо, украшенное драгоценным камнем. Потрогала правой рукой голову: пальцы опять прошли сквозь украшение. Раз за разом девушка пыталась нащупать золотые листочки. Безрезультатно. Левая рука затекла, но девушка не могла оторваться. Прядь волос соскользнула на глаза.