– Опусти лиф и дай мне поласкать твои соски, – прошептал он в темноте.

Но вместо этого Анаис прильнула губами к его шее и потерла головку фаллоса кончиком пальца, размазав выступившую влагу так, что она покрыла твердый ствол и все еще сжимавшие член пальцы Линдсея. Застонав, он прикусил выпуклую плоть, вздымавшуюся над лифом Анаис.

Закрыв глаза, она осознала, что оказалась всецело во власти собственной страсти. И впервые начала играть активную роль в их любовных играх. Возможно, это действительно вино так раскрепостило Анаис, а может, темнота заставила ее осмелеть. Не важно, по какой причине это произошло, Анаис это совершенно не заботило, она знала лишь одно: такой момент нельзя упускать. Конечно, Анаис пыталась, пусть и совсем недолго, сдерживать свое вожделение, но остановиться уже не могла. Ну почему, почему ей не следовало наслаждаться ощущениями, которые он ей дарил?

Отбросив руку Линдсея, Анаис наклонилась и медленно потянулась к мужскому естеству ртом. Шуршание смявшихся юбок из тафты смешалось с хриплым стоном, вырвавшимся из груди Линдсея. Не нужно было света, чтобы понимать, что сейчас происходило.

– О боже, да… – захрипел он так, словно мучился от боли.

Анаис опустилась на колени, устроившись на пледе между бедрами Линдсея. Его рука блуждала по ее спине, обжигала ее через ткань лифа, и Анаис вдруг почувствовала, как любые запреты, ограничивавшие ее, в одно мгновение исчезли.

– Ты действительно так страстно жаждешь этого? – прошептала Анаис и провела нижней губой по вене, пульсирующей на разбухшем члене.

– Да.

– Ты представлял, как я делаю это?

– Да… – сдавленно произнес Линдсей, когда она скользнула языком по всей длине его ствола.

– Так об этом ты думаешь, когда куришь свой опиум?

Линдсей застонал, его пальцы заметались вверх-вниз по ее спине.

– Об этом и еще о многом, гораздо большем, Анаис. Я думал об этом в моменты помрачения рассудка и в здравом уме.

– Тогда попроси об этом. Попроси меня о том, что ты всегда представлял в своих мечтах.

Ответом ей была тишина. Повисшее молчание нарушал лишь скрип вращавшихся колес под ними. Анаис затаила дыхание и поняла, что Линдсей тоже едва дышит.

– Возьми мой член в рот. Позволь мне почувствовать, как сильно ты его хочешь.

Линдсей потянулся к фаллосу и поднес его к губам Анаис, коснувшись мужским естеством ее рта, чтобы дать в полной мере ощутить его вкус.

Все эти годы Линдсей лелеял множество фантазий об Анаис, но это действо стремительно несло его к краю блаженства – то самое восхитительное действо, которое он никогда не позволил бы сотворить с собой любой другой женщине. Это было примитивное, плотское, почти животное желание наблюдать за тем, как Анаис принимает в рот член, который он протягивает ей, словно предлагая себя.

– Я хочу заполнить тебя этим.

Без единого звука протеста Анаис приоткрыла рот и втянула головку члена между губами, став сосать и заглатывать его так, что Линдсей стиснул зубы и зажмурил глаза в этой чувственной агонии.

Осмелев еще больше, Анаис погладила толстый ствол ногтями, продолжая энергично ласкать его языком. Потом начала посасывать член, и звуки откровенных ласк, наполнявшие все вокруг электрическими разрядами, сотрясли воздух. Сжав пальцами шею Анаис, Линдсей опять застонал, вдохновляя свою обольстительницу вбирать в себя столько плоти, сколько ей заблагорассудится.

Линдсей дергался и извивался, резкие толчки сотрясали его тело. Он утратил способность мыслить, мог лишь ощущать волну наслаждения, стремительно захлестывавшую его, и оргазм, который Анаис, казалось, вытягивала из самых глубин его существа.

Он попытался оттолкнуть ее, зная, что разрядка будет быстрой и необузданной, но не смог сдвинуться с места. Когда Линдсей напрягся всем телом под ласками Анаис и ощутил приближение первого приступа чувственной кульминации, он снова попробовал отпрянуть. Но Анаис потянулась к нему и подставила кончик языка, пробуя на вкус первую каплю. В этот момент Линдсей забылся.

Анаис ощутила, как напрягся, готовясь взорваться, любимый, почувствовала, как он на ощупь ищет свое пальто, пока она продолжает посасывать член, дегустируя начальные капли его сущности. Найдя пальто, Линдсей обернул им свое главное достоинство, и Анаис медленно скользнула ртом по всей его длине. Сделав это, она ощутила пульсирующие волны, заставившие член содрогаться.

– Это ты пробудил меня к такой страсти, – тихо сказала Анаис, не уверенная в том, что действительно хотела бы произнести эти слова вслух. Но нечто в окутавшей их темноте, в невозможности для Линдсея видеть ее, всю глубину ее эмоций, ее любовь, ярко сиявшую в глазах, заставляло Анаис быть столь откровенной. – Я и представить себе не могла, как одно тело может так сильно желать прикосновения другого.

Карета постепенно замедлялась, и Анаис понимала, что экипаж в любую минуту может остановиться перед дверями зала приемов Бьюдли.

– Не уходи, – пылко зашептал Линдсей, сжимая Анаис за запястье, когда она поднялась с коленей. – Останься со мной.

– Я не могу, – пролепетала она, откидываясь на скамейке и расправляя накидку на плечах.

– Не отрицай того, что существует между нами, Анаис. Ты больше не можешь упорствовать.

– Я не могла бы отрицать этого, даже если бы хотела, – отозвалась она слишком тихо, сомневаясь, что Линдсей мог расслышать эти слова.