Линдсей совершенно точно знал, что его присутствие здесь сегодня вечером приведет Анаис в замешательство. Ледяной фасад, за которым она так надежно пряталась после их последней шалости в конюшне, не давал ни одной трещины – ни разу! – ровно до сегодняшнего вечера, когда он в один миг раскололся на тысячу осколков.

Анаис явно волновалась, не проболтается ли Линдсей Броутону о том, что произошло после прогулки верхом. Линдсей думал о том колоссальном удовольствии, которое мог бы испытать, рассказав сопернику о чем-то подобном. Но разумеется, он никогда не сделал бы этого. Он не хотел причинять боль Анаис. Его единственной целью было вернуть ее.

По правде говоря, Линдсей предпочел бы съесть свой бокал, чем оказаться за столом Броутона, но он должен был любым способом выяснить, что же связывает его старого друга и Анаис. Какие же тайны хранили эти двое? Линдсей должен был узнать это, если существовал хоть какой-нибудь шанс – хоть малейший шанс – на то, что у них с Анаис может быть совместное будущее.

– Отпусти меня, Анаис, – пробормотала Энн сквозь сжатые зубы. – Дорогая, ты привлекаешь к себе всеобщее внимание.

Анаис выпустила ладонь Энн, и Линдсей заметил, как во взгляде любимой мелькнуло раздражение в адрес сестры.

– Поговорим об этом дома, – тихо сказала Анаис, бросив взгляд на Линдсея через плечо.

– Интересно, что на ужин, – как ни в чем не бывало сказал он, подкрадываясь к сестрам сзади. – Я голодный как волк! Хотя сильно сомневаюсь, что повар подаст то, чего я так жажду.

Анаис напряглась всем телом, забыв, очевидно, что он находится совсем близко и может чутко уловить ее волнение.

– Ты знаешь, по чему я так изголодался, Анаис? – осторожно прошептал Линдсей. – Проблеск твоей розовой кожи подо мной, прикосновение розового шелка между твоими пухлыми бедрами. Вероятно, именно этого я на самом деле так жажду – тебя, лежащую на столе с разведенными ногами, – я бы с наслаждением стал пожирать тебя, беспомощную, на десерт.

Анаис искоса бросила на Линдсея гневный взгляд, но тот не собирался втягиваться в ссору, хотя и чувствовал себя так, будто схватил упрямицу за плечи и принялся трясти ее. Черт побери эту дерзкую девчонку, она сводит его с ума! Какого дьявола она может с такой легкостью его игнорировать? Как может не желать большего после того, что произошло между ними совсем недавно в конюшне? Проклятье, он так жаждал этого – денно и нощно, – все это окаянное время он тосковал по Анаис, а она, похоже, совершенно о нем не думала!

Линдсей по-прежнему не верил, что Анаис хотела выйти замуж за Броутона. Возможно, многое действительно изменилось, но Линдсей не мог поверить в то, что это Анаис изменилась так сильно.

– Ах, леди Анаис, леди Энн, лорд Реберн! – поприветствовала их Маргарет Миддлтон у парадной двери. От Линдсея не укрылось то удивление, что засквозило в голосе хозяйки дома, когда она произнесла его имя. – Как хорошо, что вы пришли, лорд Реберн, Броутон будет очень рад.

– В самом деле? – насмешливо растягивая слова, отозвался Линдсей, вручая пальто и шляпу дворецкому. – Сильно в этом сомневаюсь.

Маргарет проглотила застрявший в горле комок и повернулась к Анаис:

– Миссис Дженнингс прекрасно поработала над этим платьем, леди Анаис. Цвет просто изумительный!

Бархатная, с меховой подкладкой накидка скользнула с плеч Анаис, продемонстрировав окружающим платье из розовой тафты. Линдсей почувствовал, как перехватило дыхание, стоило с жадностью окинуть взором обтягивающий лиф и покатую юбку-колокол.

Цвет платья идеально оттенял бледную плоть Анаис. Линдсей любовался тем, как мягкий розовый заставлял ее кожу вспыхивать нежным румянцем, вспоминая о том, как эта кожа становилась теплой от прикосновений его ладоней. Груди Анаис вздымались в облегающем корсете, изящно нависая над светло-бежевыми кружевными оборка ми, соблазнительно ниспадающими с плеч. Боже, Линдсей питал слабость к обнаженным женским плечам, а Анаис являла собой лучшее, что он когда-либо видел!

Не в силах отвести от любимой женщины взгляд, Линдсей скользнул глазами ниже, к коралловой камее, которой Анаис заколола середину оборок, прямо под ложбинкой грудей. Черт возьми, в этот вечер за столом и в зале приемов наверняка не найдется ни одного мужчины, который сможет противиться искушению бросить плотоядный взгляд туда…

Эротические картины замелькали в сознании Линдсея, когда он, как завороженный, смотрел на маленькую узкую бороздку ее декольте. Линдсей представлял, как проводит языком по этой обольстительной ложбинке, рисовал в воображении, как скользит пальцем между грудями, мысленно видел, как прижимается членом к этой узенькой расщелине и поглаживает себя, ведя к блаженной развязке.

Остальная часть платья была проста и элегантна, лишена всех этих раздражающих оборок и ленточек, которыми так любили украшать себя женщины. Черт побери эту искусную миссис Дженнингс, превратившую обычное, незатейливое платье в нечто роскошное!

Еще раз окинув жадным взором пышную фигуру, которую так обольстительно облегала розовая тафта, Линдсей вдруг подумал о том, что мог бы без лишних церемоний наброситься на Анаис и овладеть ею прямо здесь, у парадной двери дома Броутона.

– Пройдемте? – вежливо пригласила Маргарет.