— Готовьсь! — скомандовал Саня.

Паровозные фары были погашены. Вместо них впереди светился один маскировочный огонек, который медленно приближался. Поезд, лязгая буферами, натужно взбирался на подъем.

Вот уже мимо прошел паровоз. На площадке переднего вагона в свете луны мелькнул силуэт жандарма и тут же окутался облаком пара, который с шипеньем и свистом вырвался с двух сторон паровоза. Костя начал отсчитывать проползавшие мимо вагоны. Седьмой… восьмой… девятый… Пора!

Одновременно с Петькой он выскочил из кювета и, вспрыгнув на ступеньку вагона, подал ему руку. Дальше действовали, как условились. Костя, ухватившись руками за поручни двери, грудью поддерживал Петьку, а тот резал саперными ножницами проволоку пломбы и откидывал клямку. Паровоз не успел еще нырнуть в тоннель, как оба уже были в вагоне и захлопнули за собой дверь.

От тоннеля до Ушаковой балки минуты четыре хода. Костя посветил электрическим фонариком — все лежало на месте. Отыскав припрятанный мешочек с «пробой», он показал его Петьке.

— Бросай, что полегче — сигареты, табак, а вот это из рук не выпускай, с ним и прыгай. Остальное я сам выброшу и дверь захлопну.

Выйдя из тоннеля, поезд круто завернул вправо и полз по дну глубокой каменной траншеи. От толчка дверь приоткрылась. Показались руины морского госпиталя, замелькали деревья, за ними черным бархатом выстлалась сонная бухта, и вдали в лунном свете четко обозначились белокаменные берега Северной стороны. Костя откинул дверь и, высунув голову, следил за ходом поезда, движение которого замедлилось. Паровоз и передние вагоны вдруг окутались густым облаком.

— Кузьма сигналит. Давай! — скомандовал он.

В каменистый, поросший травою кювет один за другим полетели тюки, ящики, окорока и круги сыра.

За минуту все было кончено. Петька спрыгнул первым. Костя рывком захлопнул дверь, набросил клямку и, соскочив, с разбегу перепрыгнул через кювет и оглянулся. Другие ребята тоже бежали прятаться к груде камней: на задней площадке ехал жандарм.

Поезд ускорял бег под уклон. Чаще и громче лязгали буфера. Вот и последний вагон мигнул красным зрачком фонаря и вместе с замирающим стуком колес растаял вдали.

Ребята бросились подбирать груз и перетаскивать его на другую сторону полотна, в заросли дерезы и боярышника, где на тропе их уже поджидали Александр, Николай Андреевич Михеев и Ваня с Максимом.

— Ловко сработали, — похвалил Ревякин. — Теперь тащите за нами, — и он взвалил на плечи мешок с сахарным песком.

Все с поклажей последовали за ним, лишь Саня, Котофей и Петька остались еще подбирать сброшенные грузы.

Согнувшись под кулем риса, Костя, боясь оступиться, спускался по крутой тропе, ища глазами отцовскую подводу. Просторная котловина утопала в голубом сиянии. Впереди и по сторонам — темные пятна деревьев и кустарника, меж ними искрящиеся росою полянки; справа рощица, скрывающая в своей тени разбитую бомбой раковину и подмостки эстрады. Свернув за кусты шиповника, Костя увидел в тени акаций лошадей, впряженных в бричку, а на соседней лужайке отца, сгребавшего скошенную траву. Заметив подходивших, он поспешил к своей бричке укладывать груз.

Возвращаться в город в такой час было рискованно. На каждой улице пришлось бы предъявлять пропуска, и патрули могли заинтересоваться, что лежит на возу, под травой. Поэтому конюх решил пока что отъехать в дальний конец балки, в кустарнике переждать до рассвета, а утром выбраться на шоссе к Малахову кургану и, затерявшись в потоке машин и подвод, въехать в город.

Смеркалось, когда Александр и Кузьма закончили печатать экстренный выпуск листовки с ночным сообщением Москвы о десанте советских войск под Керчью. Весть эта всполошила и подняла на ноги всех.

Листовки тискали прямо на кухонном столе. В кухне просторней и, главное, легче дышать, чем в подземелье. К тому же там Людвиг настроился на московскую волну, а Лида записывала передачи.

— Где же Максим с Иваном? Надо бы и эти поскорей отправить, — Кузьма кивнул на стопку свежих листовок.

Еще под утро Жора, Женя Захарова и Костя отпечатали триста листовок и унесли с собой, чтобы засветло успеть раздать их связным с дальних окраин. Остальной тираж, предназначенный для центра города и железнодорожной станции, Александр с Кузьмой взяли на себя, пообещав Гузову прислать листовки с Ваней на дом.

С тех пор как стало известно, что соседка Ревякиных Женька Зеленская следит за квартирой Александра, никто к нему без вызова не являлся. Исключение составляли трое: Костя — связной, Гузов — редактор и наборщица Женя Захарова. Эта умная черноглазая девушка с пышной каштановой косой, обернутой венцом вокруг головы, оказалась неутомимой и самозабвенно преданной делу подпольщицей. Она быстро навела порядок в типографии, сама набирала газету и обучала наборному делу Жору, Александра, Кузьму и Костю. Отработав день в управе, Женя забегала домой перекусить, мчалась к Ревякину и здесь, в подземелье, работала всю ночь напролет. Под утро она возвращалась домой и, вздремнув час-другой, шла на работу в управу.