Всё испортил, спешащий по своим неотложным делам, огромный коричневый хрущ. Жук с треском врезался в глаз счастливой танцовщице. От испуга она громко вскрикнула и закрыла лицо руками. А когда она вновь открыла глаза, графа нигде не было. Он хохоча улетел в пропасть, оставив после себя последнюю свою картину, написанную чем-то бурым на крупных известняковых валунах... Там... Далеко внизу... А клоунессу Ша-У-Као с тех пор никто не видел.

Старик – татарин вздрогнул, услышав страшный обречённый вой и, недолго думая, поспешил домой, намереваясь успеть к вечернему намазу. Он никому ничего не сказал о таинственном исчезновении этой странной парочки. Но, когда он слышал о поселившемся на Ай-Петри шайтане, прятал глаза и спешил в мечеть.

И сейчас в мае, когда высоко в горах раскрываются белоснежные головки крымского эдельвейса, если хорошо прислушаться, то можно услышать, как плачет о своём упущенном счастье несчастная сифилитичка - клоунесса Ша-У-Као.

МАхИМКА

***

По мотивам «Морских рассказов» К. М. Станюковича.

Глава первая (В далёком Занзибаре…)

Лето 1896 года. Сгущаются скорые экваториальные сумерки над архипелагом, теряющим позолоту последних лучей заходящего солнца. Родина… Родина пахнет мило. Щекочет ноздри аромат цветущих гвоздичных деревьев, нагревшейся за день кокосовой стружки, набитой в тюки, запах ванили, медовых плодов вызревшего карамболя и, конечно же, гашиша. Его здесь курят все, от султана до самого последнего поберушки. Даже чернокожие рабы, которых готовят для перепродажи на невольничьих рынках Марокко и Алжира, к вечеру растягивают на всех огромную трубу, свёрнутую из табачного листа, покорно глядя на мир и своё место в нём, усталыми и добрыми глазами.

Хоть и изнасилованная, но всё – таки, ещё довольно буйная субтропическая природа окружающая крепостные стены Mji Mkongwe, (Древнего Города) впитывает в себя этот вездесущий горчащий запах и ежевечернее, благодарно переполняется трелями мириадов цикад и гомоном ночной живности. Но, очень скоро всё устало замолкает и становится слышно завораживающее дыхание, старого как мир, океана.

«...Из-за ле-е-е-э-су... Да, дрему–у-у-чего... Поднима-а-алас из-за моря Богоро-о-о-душка...» - Проорал пьяный голос, доносящийся из окон султанского дворца. Где-то закричал, не к месту, глупый молодой петух и тихо забрехала одинокая осипшая шавка.

В дворцовых покоях чад бражный и бардак нешутошный. Вздрогнули, заслышав приближающиеся неверные шаги и ругань, стражники–евнухи, охраняющие вход в гарем. Замерли по струнке стерегущие дворец нахуры, глядя, как пугая уснувших павлинов, в сад вываливаются два, почти бесчувственных, тела.

Это молодой Султан Халид бин Баргаш и его гость – старый моряк Российского Императорского флота – Максим Богатырёв, или попросту Максимка, гулять изволили. Оба одинаково черны и пьяны в хлам. Сходить «до ветру» у приятелей выходит синхронно и, вытерев руки о парчу расшитых золотом одежд, они крепко обнимаются и, непроизвольно кружась, силясь сохранять равновесие, хохоча вываливаются на спящие улицы столицы.

« ...Подни-и-ма-а-а-лася, да с из морю пого-о-о-душка, да всё така неспосо-о-о-бая...»

– Максюня, харэ орать, – попросил султан.

– Ты лучше скажи – мы сделаем это? – Султан призывно выставил вперёд растопыренную пятерню.

– Не извольте беспокотся, Султан – Батюшка! Всё сделаем в лучем виде!
– ответил Максимка и звонко хлопнул рукой по султановой ладони.

... Я, Максимка, приехал в Мумбасу, привёз им слоновую кость, жемчуг, специи, а эти английские собаки меня даже выслушать не захотели... Видите ли, Хамуд бин Мухаммед их устраивает больше! А вы - получите ультиматум и распишитесь, вот здесь!

– Англицкие морды! Видеть их немогу, Ваше высокородие! После побыву на «Бетси», как глаза открылись. Мразь она мразь и есть. Отвернуло и всё... Как отрезало... Тьфу...

– А вот Отто фон Шайниц – немецкий консул – принял и выслушал! И даже обещал военную помощь! А главное знаешь что? Главное то, что он сказал правильную вещь! «Вы племянник покойного султана Хамад бин Тувайни, а значит его прямой и единственный наследник!» - Вот, что сказал мне Отто фон Шайниц! Сам германский консул!

– Да, немчины они получее будут, посговорчивее. Да и спеси в них помене. Англицкая рожа та станет и ну, измываться – «Чёрная морда! Ваксу вытри! Негра!», а немчин, тот плюнет и дальше пошёл...

– Ну, получилось же у эфиопов в прошлом году дать отпор итальяшкам! Заставил же король Манелик трепетать генерала Баратьери и его псов – макаронников! Чем хуже мы, занзибарцы! У нас ведь всё есть для победы; есть пушка, две тысячи здоровых воинов - мужчин, восемь человек евнухов, семь фанатиков – нахуров, и около трёх сотен рабов! А главное у Занзибара есть ты Максимка – опытный русский моряк! А это значит, что у нас есть и флот!

– Коль дозволите, Ваше Высокородие, возглавить командование флотом, я обеспечу Вам поддержку с моря, и тогда нам с Вами и сам чёрт не брат! Уж, поверьте - не посрамлю чести российского моряка!

– По рукам! А ты чего это совсем не куришь, а Максимка? Всё на джин, да на ром налегаешь. Вон уже и опух и нос посинел. Как у черномазого нос может посинеть? Ан, нет... Синий! Ты бы прекращал это дело. Гашиш оно мне привычнее. Победим - генералом тебя сделаю или министром каким. А генерал или министр – он человек светский, ему пить нельзя. А курить оно и ничего...