Шрифт:
– Всё-всё...
...В телеге у красноармейца Спасибко имелся топор. Красноармеец Спасибко изъял топор из телеги и, нанеся ручной удар топора в шею, отрубил голову германскому офицеру и его сообщнику. Третий германский офицер стал удирать в огороды. И выкриками отдавал команды подразделениям – чтобы они атаковали красноармейца Спасибко...
– Паша, я водочку в морозильник засуну? Да, слушаю я, слушаю...
... Но, красноармеец Спасибко кинулся за ним и, догнав, отрубил ему голову. Лишившиеся командования, подразделения врага состоящие из германских солдат вступили с красноармейцем Спасибко в смертельную схватку. Он положил около машины 12 немецких военнослужащих, отрубив им головы. Остальные, охватившись паникой, разбежались в огородах пригорода города Карликов, Полтавской области...
– Ой, извини, извини...
...Красноармеец Спасибко, с топором в руках преследовал их и отрубал головы. Только трое или четверо успели скрыться. Тяжелораненым, красноармеец Спасибко, устраивал допросы и с гордостью и достоинством возбранял себе поносить, на чём свет стоит, их родину. А потом отрубал им головы топором. Товарищ красноармеец Спасибко не растерялся. Он собрал у всех убитых солдат и офицеров планшетные карты и схемы записей, и представил их в штаб полка, расположенный в городе Карликов, Полтавской области...
– Я прилягу, можно? Расколбасила синильга. Много ещё? Нет... Слава тятьке.
...Телегу с боеприпасами, красноармеец Спасибко, доставил во-время своей роте, как раз к смертоносной контратаке. Товарищ – красноармеец Спасибко, продолжает свою боевую жизнь
в своей пулроте, недалеко от города Карликов, Полтавской области. И был преставлен, после этого ночного происшествия, в чин пулемётчика.
За стенкой захрапели. Пашка замолчал.
Я открыл один глаз. Хорошо прицелился. И отстрелил Парацельсу яйца.
ВКУСНО С БОРИСОМ БУРДОЙ
***
Для приготовления этого старинного русского блюда, нам понадобиться один свежий Борис Бурда. Подойдёт и мороженный, но тогда его необходимо предварительно поместить на пару часов в холодную ключевую воду, добавив в неё щепотку поваренной соли грубого помола и пару листиков смородины или вишни.
Приготовление начинается с ошпаривания тушки.
Ошпаренного Бурду вытереть насухо полотенцем, натереть слегка мукой в тех местах, где имеется щетина, и опалить на огне. Затем, брюшко и грудную часть разрезать вдоль, по направлению от крестца к голове, и вынуть внутренности. После этого, позвоночную кость в области шеи разрубить вдоль, по желанию вырезать ребра.
Начинку(рис или гречку в любых вариациях) довольно плотно заложить в брюшко Бориса, распределяя её равномерно, чтобы не было пустот. Зашить брюшко суровыми (или кулинарными) нитками, положить Бориску на выстеленный вощеной бумагой и выложенный палочками (лучше березовыми) противень, а ножки подвернуть под брюшко. Можно обмазать Бориса тонким слоем ржаного теста.
Посолить Бурду с обеих сторон, сделать на коже в разных местах несколько наколов иглой или вилкой. Смазать сверху слегка сметаной, полить с ложки распущенным маслом, на противень подлить полстакана воды и поставить жарить в, предварительно разогретый до двухсот градусов, духовой шкаф на 1-1.5 часа, периодически поливая стекающим с Бориса соком, и проверяя готовность, прокалывая тушку заострённой спичкой.
Чтобы ушки и нос Бориски не подгорели, надо их защитить: положить яичную скорлупу, залепить их тестом или надеть колпачки из фольги или из вощеной мокрой бумаги.
В рот Бурде надо вставить яблоко, чтобы после запекания не появилось хищного оскала.
Готового Бориску переложить на блюдо, сделать глубокий надрез на спинке, чтобы вышел пар, и корочка стала хрустящей.
Подавать к столу с тушёной капустой или солёными рыжиками, украшенным клюквой.
ЗАХАР
***
Захару было больно. На «зимней войне» его ранило в голову осколком финского фугаса.
Домой он вернулся не скоро. И не совсем весь. Обмороженную кисть ампутировали, оставив вместо неё, красную гниющую культю. А постоянная головная боль, во время приступов, становилась вовсе нестерпимой.
Домашние тогда тикали из дома, оставив ему полуштоф, заранее припасённого, самогона. Он выпивал его залпом, баррикадировал входную дверь в комнату старой разъёбаной этажеркой и, высунувшись в окно второго этажа, начинал изводить попавшихся на глаза соседей по коммуналке, собравшихся во дворе для нехитрого вечернего досуга.
«Никодим, Никодим – садись на хуй полетим!» - Орал он, залупая рубящих стол ладонями, доминошников.
«Пошел на хуй» - спокойно отвечал дядя Никодим (местный участковый) подзывая шпанёнка в грязных штанах.
«Никодим, а без соли хуй едим?» - Продолжал жечь Захар.
Никодим, что-то шептал пацанёнку на ухо, сувал ему в рот корку чёрного хлеба с тмином и тот улепётывал по направлению к районному госпиталю.
«А где эта сука, Куккинен? Куккинен, ты где, финота недобитая?» - орал Захар, шаря рукой под подоконником.