Полное собрание стихотворений
вернуться

Кленовский Дмитрий Иосифович
Шрифт:

25-26. В Финляндии

Зимние акварели

1. На воздухе

Пусть колокольчик пел под красною дугой Так недогадливо и так немузыкально, Но в медленном плену дороги снеговой Мне было без него достаточно печально. Лошадка шла сама, не тронута вожжой, В вечерней тишине уже тускнели дали, И я не мог простить, зачем я слишком твой, Когда твои глаза в мои глядеть - устали. Ты, кажется, спала. Под шляпкой меховой Я смутно различал лица изгиб овальный, А колокольчик пел под красною дугой Так необдуманно и так немузыкально!

2. В комнате

Тюльпаны желтые в березовом горшке Поставлю я к себе на узкое оконце. Сосульки длинные висят на желобке: В них ночью спит луна, а днем гуляет солнце. В веселой комнатке один я целый день. Смотрю на яркий снег, на сосны, на дорогу, Читаю, если мне писать бывает лень, И ночью, перед сном, молюсь немного Богу. Но не приходишь ты... А если б и пришла, То будут ли тебе достаточно понятны Упреки в комнате, которая светла, Где солнцем зажжены ликующие пятна?

27

Осень близко. Желтый лист мелькает, И опять до утренней зари Ранний вечер тихо зажигает Вдоль пустынных улиц фонари. Облака так низко над землею, В тихом зале скучно и темно, И дожди минутные порою Тяжело и резко бьют в окно. Осень близко... В парке, на озера, На пруды заросшие кругом, Тихо рея, листья лягут скоро Золотым и трепетным ковром. Зашуршат аллеи под ногами, Белых астр поблекнет красота, В серой дымке, в ласковом тумане Дальний лес потонет, как мечта. Новых грез вернется мне ошибка, И опять, - и это мне не жаль, - Опьянит меня своей улыбкой Старый друг, осенняя печаль...

28. Маленькую маркизу отвозят в монастырь

Ее всю ночь баюкало в дормёзе, А рано утром кучер и лакей, С поклоном низким, подарили ей По самой яркой, самой красной розе. Еще прохладой веяло в лесу; Из-под колес спасалися гурьбою Лягушки; длинный хлыст сбивал порою С прозрачных листьев яркую росу. В жеманной речке отражались ивы; Цвели луга; неслось жужжанье пчел; Спала деревня; у стены осел Жевал репейник и смотрел лениво... Чтоб вылезти и чтоб нарвать цветов На ярко-синей, радостной полянке, Она щекочет шею гувернантке Прикосновеньем легких лепестков. Но та строга, неумолима даже: «Нам надо быть к семи в монастыре! Он там, ты видишь, - слева, на горе». И поправляет ленты на корсаже. Ах да, она забыла!
– ночью ей Виконт приснился, - что за сон чудесный! Он говорил: «маркиза, вы прелестны!» И руки целовал ей до локтей. А тут ее на много лет запрячут От этих всех загадочных вещей, Оденут скверно и прикажут ей Весь день молиться...
– и маркиза плачет... А в гору медленно ползет дормёз; Фруктовый сад, стена, фонтан, ворота... Подножка щелкнула; развеяна дремота, И падают из рук стебли увядших роз... И мать-игуменья встречает на дорожке Ту, что с собой Мадонне принесет Три тысячи французских ливров в год, Вопрос в глазах и две прелестных ножки...

29

Прозрачное раннее утро дышало весенней прохладой, Вершины деревьев горели под лаской луча золотого. Он шел по заглохшим аллеям забытого старого сада Любимую женщину с грустью увидеть в объятьях другого. Он знал ту аллею, в которой они назначали свиданья: Там гуще сплеталися ветви, теснее ложилися тени, И так безотчетно дарили неясное благоуханье Акации желтые грозди и белые ветки сирени. И он их увидел, где думал. Они говорили, и внятно Весеннее утро будили их юные, смелые речи: А утро уже просыпалось, и ветер ласкал ароматный Ее непослушные кудри, ее обнаженные плечи. В руках ее - ветка сирени; к губам прижимая неясно, Она отдает ее после с капризной улыбкой другому. О, как он тогда ненавидел, безумно, мучительно, властно, И белую ветку сирени, и неги весенней истому! И сколько стоял он - не помнил. Когда же очнулся, то было Все тихо и пусто, и только порою, угрозой несмелой, Еще не заснувшая злоба послушную память будила, И белая ветка сирени на старой скамейке белела. Душистым, проснувшимся ветром пахнуло; листва зашептала; По гравию узкой аллеи, мелькая, забегали тени. – Он тихо нагнулся и поднял, и, чтобы она не завяла, С собою унес он с улыбкой забытую ветку сирени...

30. Летом

Георгины на круглом столе Побледнели с потухшим закатом... Вы зайти обещали ко мне С сенбернаром и маленьким братом. Я велел принести на балкон Старомодные синие чашки. Мой заброшенный сад напоен Ароматом некошеной кашки. Этот милый минутный визит Будет все же почти не визитом! У меня шоколад и бисквит: Двое младших займутся бисквитом! А для вас... а для вас у меня Есть цветы небольшого букета, Тихий вечер июльского дня И четыре неясных сонета... Будет тихо... Сквозь ветви берез Долетят монотонные стуки... Сенбернара обиженный нос Нам уткнется в сплетенные руки... Головенка с большим хохолком Оторвется на миг от бисквита: «Расскажи-ка еще мне, как гном От колдуньи забрался в корыто!» Шелест листьев... Спадает жара... – Я забыл все рассказы про гнома!.. Но куда вы?
– «Домой. Нам пора. Я давно обещала быть дома». Сенбернар от восторга хвостом Опрокинет забытые чашки. Торопясь, мы пойдем вчетвером По ковру темно-розовой кашки. Мальчуган на изглоданном пне Снимет домик со скользкой улитки. – О, позвольте, пожалуйста, мне Проводить вас до старой калитки! Я открою... закрою... мелькнет Вдалеке ваша шаль голубая... Эта ночь, - она скоро придет... – Добрый вечер, моя дорогая!

31

В саду, где май сверкал и где цвели цветы, В аллее, где сирень горела сказкой белой, Моей любви мучительно несмелой Я вам сказал желанья и мечты. И вы ответили… Уже не «вы», а ты… Но все прошло так быстро, так нежданно... Мы разошлись уже, когда в саду туманном Кружились первые осенние листы... Когда-то, чтоб еще безумней было счастье, Весна коснулась нас своей волшебной властью; Теперь же осень грустно убрала Листвой увядшею, эмблемой страсти дальней, Аллею, по которой ты ушла, - Чтобы разлука нам была еще печальней...

32

А.А.Таскину

Закат был золотым, а ночь потом пришла Такою медленной, такою странно синей... И синяя печаль мне на душу легла, Как на душу пчелы умершей меж глициний. Почти что хорошо. Не закрывая глаз, Живу как будто бы с закрытыми глазами. Я знаю, я вплету в узор певучих фраз Слова, которые нельзя назвать словами. Почти что хорошо. Почти. И только жаль, Что завтра будет то, чего сейчас не надо, Что эта синяя, бездонная печаль Уйдет из глаз моих, как эта ночь из сада; Что завтра буду я опять, опять собой, Что солнце медленно зажжет цветы глициний, И сердце вырвется разбуженной пчелой Навстречу золоту из этой сказки синей! И хочется, чтоб все окончилось не тем, Чем кончиться должно, а новой, долгой тайной, И чтоб в моих глазах осталась бы совсем Печаль, которая пока еще случайна...