Шрифт:
Последние слова Поленов произнес тихо, но многозначительно.
— Танюшке привет! — так же тихо проговорил Сашок.
— Спасибо. Скоро встретитесь.
— Вы давно его знаете? — спросил Сашок у Петра Петровича, когда Поленов и немец вышли из комнаты.
— Никиту Ивановича?
— Да.
— Давно. Верный человек.
— Я сразу об этом подумал. — Глаза у Сашка задорно блеснули. — Петр Петрович, вот будет здорово, правда, если подорвем кинотеатр с эсэсовцами, а? Пятьсот или шестьсот человек! Гитлер со злости лопнуть может!
— Лопнуть он не лопнет, он миллионы на верную смерть гонит, но и для него приятного будет мало. Погубить всех офицеров эсэсовской дивизии! И где — в нашем Шелонске! Только бы удача была, Сашок. Хорошенько все продумай: и дело, и как самому не попасться в когти Мизелю!
— Не попадусь я, Петр Петрович. Эх, большое вам спасибо за все, за все!
Сашок порывисто обнял Калачникова. Он отпрянул от Петра Петровича, когда услышал шаги за дверью. Это вернулся солдат Отто. Он не стал разговаривать при Щеголеве и незаметно подмигнул Петру Петровичу, чтобы тот прошел с ним в соседнюю комнату.
— Не пошел я с этим рыжим, — сказал он, прикрывая дверь. — Вы опасайтесь его: он скверный человек!
— Почему вы так думаете, Отто?
— На днях его под охраной привели к майору Мизелю. Полдня он там пробыл. Я в это время дежурил. В окно видел, как его Мизель коньяком угощал. Мизель зря угощать не станет!
— Тогда почему же его привели под охраной?
— Для отвода глаз. Вчера ему Мизель при мне тысячу марок вручил. Награда за то, что он донес о партизанах в его доме.
— Все может быть, Отто. Людям теперь доверять нельзя.
— И парню особо не доверяйте: он встречается с комендантом.
— Спасибо, Отто.
— Не стоит меня благодарить. Я очень мало сделал. На днях я хочу порадовать вас подарком, вот тогда и благодарите.
— Заранее признателен, дорогой Отто!
— Вам, видимо, кажутся странными все мои разговоры!? — Отто улыбнулся. — Ничему не удивляйтесь, профессор!.. В прошлом году нас вдвоем посадили в конюшню и позволили бежать!.. О, я понял еще тогда, что вы за человек!
После ухода Отто Петр Петрович все еще оставался в комнате. «Почему Алексея привели под охраной, а потом угощали коньяком? — Он долго думал и вдруг радостно улыбнулся: — Да он же кулак, враг Советской власти! Другие задержали, а Мизель отпустил. Мизель ему доверяет… Хорошо играешь, молодец, Лешка!»
Таким вот улыбающимся, веселым и довольным он вернулся к Сашку.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Медленно бредет Сашок по городу, взвалив на правое плечо тяжелый ящик с цементом; постоит, отдышится и снова продолжает путь. На мосту он снял ящик с плеча и поставил на металлические перила. Река вздулась и посинела, скоро затрещит лед и, поднятый вешними водами, стремительно понесется по течению.
Что принесет эта весна — радость или горе? «Правда Шелонска» в каждом номере каркает о том, что великая германская армия вот-вот начнет поход, перед которым не устоит измотанная и обессиленная в зимних боях Красная Армия. Конечно, много чепухи в этой газетенке, вся она — от названия до подписи редактора — сплошная чепуха. Но весной немцы не будут стоять на месте, это очевидно; они попытаются взять реванш за зимнее поражение; Гитлер и его генералы не смирятся с положением битых. Но и наши должны извлечь уроки: лето и осень прошлого года должны пойти на пользу.
«Побывать в Берлине в качестве победителя…» — хорошо тогда сказал Петр Петрович Калачников! Сашок смотрит на реку, на прохожих и сдержанно улыбается. Далеко до Берлина, но не дальше, чем от Берлина до Шелонска… Поход на Берлин может начаться в этом году, и в числе участников похода будет Сашок, Александр Иванович Щеголев, гвардии красноармеец Н-ского стрелкового полка. Далеко до такого похода… Впрочем, разве далеко? Сашок уже начал его, начал вот с этим ящиком на правом плече.
Пока успехи у него весьма скромны. Когда Сашок встречается с Таней, он даже не говорит, что делает, какое задание получил от коменданта Шелонска обер-лейтенанта Хельмана. «Зацементировать пол в будущей уборной». Она предназначается для тех десятков военнопленных, которые придут в Шелонск через неделю, чтобы в короткий срок приспособить здание промкомбината под кинотеатр. Хельман пока ничего не говорит ни о военнопленных, ни о кино, он лишь торопит с уборной. Но Сашок знает, что именно в здании промкомбината будет кинотеатр: оно обширное, человек на шестьсот, лучше всех сохранилось, реконструировать и оборудовать его не так сложно — есть стены, потолок, окна и крыша; доделать легче, чем начать заново. У здания уже несколько раз появлялся немецкий инженер с солдатами: ходил, отмерял рулеткой, что-то подсчитывал. Видимо, Хельман ждет, когда утвердят проекты.
Только бы не ошибиться! Не изменил, бы Хельман свое решение! Вдруг захочет приспособить под кинотеатр не промкомбинат, а другое помещение? Тогда пропадет вся работа…
Сашок взвалил ящик на плечо и зашагал дальше. Свежий ветер со свистом пронесся вдоль речки, подхватил горсть сухого цемента, швырнул в ухо и в волосы паренька, забил нос и заставил чихать, да так долго, что Сашок должен был снять ящик с плеча и поставить его на землю. Отчихавшись, он вытер рукавом шинеленки глаза, нос и взялся за свою ношу.