Вернулись в замок мы уже в полной темноте, освещался только двор, куда высыпала куча народу. Все тут же узнали, что кольцо найдено, загомонили и пожелали увидеть такую драгоценность, причем особенно ахали и верещали девицы, чуть ли не подпрыгивая на месте.

— Р-разойтись! — рявкнул Михель, отдавая свою лошадь подбежавшим конюхам. — Устроили тут балаган…все устали, два дня носом землю рыли…Клотильда, вода горячая есть?

— А как же, герр Рихтер, — закланялась повариха, отступая назад на пару шагов. — Еще с утра поставили, как водится, вас ждали! Изволите приказать лохань налить?

— Изволю, наливайте, — он милостиво кивнул окружающим. — Герр Юнг, кольцо нашли, оно при мне. Завтра же еду в Эрсен к его светлости докладывать о проделанной работе. Марта, ты где? — спохватился Михель и наклонился к моему уху. — Отметим это дело? — заговорщицки шепнул он. — Сейчас у Зайделя розового возьму, а ты иди пока мойся, только побыстрее, я сам грязный, как свинья. Ты устала?

Окружающие навострили уши и вытянули шеи, подслушивая наш разговор.

— Устала конечно, и от верховой езды все болит.

— После ванны пройдет… — он засмеялся и все уставились на такую непривычную картину. — Ванна… — повторил Рихтер и я поняла причину его смеха — он вспомнил те ванные комнаты, которые остались в нашем мире.

— Герр Рихтер, вы расскажете нам, как вы нашли кольцо? — пискнула одна из служанок.

— Фройен Амалия, я не находил его, — повернулся к ней Михель, — его нашел Лукас, а Тромс даже лег сверху, чтобы оно не убежало от нас еще раз. Обо всем они вам подробно расскажут в трапезной и даже наглядно продемонстрируют, как было дело. Лукас!

— Да, герр Рихтер! — вынырнул из толпы парень.

— Ты взял с собой тот обломок, за которым пряталось кольцо? — гроза в голосе строгого начальства мигом смела улыбку с лица Лукаса.

— Н-нет…а надо было?

— Надо! — гроза достигла своего апогея. — Девкам что показывать будешь? Палец, которым ковырял? Тромс вон живот будет показывать, а ты что?

После секундного молчания все во дворе засмеялись так, что едва не валились на землю, а Рихтер, удовлетворенно посмотрев на это, погрозил кулаком Лукасу и потянул меня за собой в сторону трапезной и обещанной нам лохани.

Пока Михель шустрил за розовым и ел, я наслаждалась теплой водой, потирая отбитый за время дороги зад. Если в сторону Кронберга мы еще ехали вполне прилично, то обратно я уже не чаяла добраться живой — ветки то и дело хлестали со всех сторон, всадники подгоняли лошадей и под конец я и вовсе скрючилась на лошадиной шее, мечтая только об одном — чтобы это издевательство закончилось побыстрее. С самой скотины я сползла просто со стоном и кто-то сзади услужливо поймал меня и поставил на ноги.

Растирая мочалкой эти самые ноги, я тихонько подвывала от боли, но горячая вода делала свое дело и становилось все легче и легче. Вылезая из бадьи, я оценила ее размеры — там вдвоем можно запросто сидеть, а таких, как я — и троих запихать. Помнится, ехали мы с одним знакомым ночью, а на углу парочка голосует. Ну, кто ж от денег отказывается, он остановился, а парочка — вьетнамцы. Чирикают по-своему, только поняли, что им ехать туда же, куда и нам. Ну, мой кавалер согласился, а те заверещали и руками машут, как ненормальные. Мы с ним в шоке, что случилось, а из-за угла еще трое выскакивают и шасть на заднее сиденье тоже! Причем делают вид, что по-русски не понимают. Так и довезли всю эту кодлу, которая, кстати, вполне нормально разместилась в Форде…

Вспоминая подобные приколы, понятные только жителю моего мира, я оделась и уже почти досушила волосы, как в дверь стали лупить, как будто приехала бригада ОМОНа.

— Марта, ты что, уснула там, что ли? — Михель ворвался, словно за ним гнался пресловутый ОМОН. — А я думал, что ты еще в бадье сидишь, — разочарованно протянул он, оглядев меня. — Клотильда! — заорал он в открытую дверь. — Где эти бездельники? Пусть грязную воду выльют и чистую принесут!

— Сию минуту пришлю их, герр Рихтер! — голос поварихи удалился и действительно через минуту причались два здоровых мужика, перевернули лохань набок и под ноги потекло все ее содержимое, журча и крутясь мелкими волнами. Постепенно вода утекала в угол, оставляя мокрым каменный пол. Я слезла с лавки, где сидела, поджав ноги, а Михель и вовсе по-турецки.

— Вода чистая совсем, чего ее выливать-то, — проворчал один, плюхая в лохань ведро кипятка.

— Молчать! — рявкнул Рихтер, — делай, что тебе велено, а то самого тут мыться заставлю!

Попутно он уже начал раздеваться и пока я шла к дверям, он уже прыгнул в лохань, застонав от наслаждения.

— Ты к себе? Тогда свечу возьми в трапезной, а то в коридорах темно, — напутствовал он из воды. — Розовое я принесу сам. Может, останешься, спинку потрешь?

— Что…потереть? — я задержалась в дверях, думая, что ослышалась.