К вечеру дорога опустела. Пешие туристы пропали с нее насовсем, конные стали редки настолько, что перестук копыт стал слышен издалека и можно было успеть спрятаться.

— Лукас, Марта, выходите сюда! — позвал нас Гунтер, уже выбравшийся на твердый убитый тракт. — Почти пусто…вроде впереди кто-то идет, но он один. Пошли по дороге, пока совсем не стемнеет, а то я скоро все ноги себе переломаю в этом проклятом лесу.

— Движемся медленно, — посетовал Лукас, отряхиваясь от всякого мусора, нападавшего на него в густом сосняке. — Поседеем, пока дойдем до Эрсена.

— Ничего, у тебя седина не заметна будет! — съязвил Гунтер. — А коли не разожрешься, то и вовсе до старости за молодого будешь бегать! — и он шутливо ткнул друга кулаком в живот.

— Разожрешься тут, — проворчал Лукас. — Целый день идем, а во рту кроме хлеба с сыром ничего не было. Откуда я тебе живот наем? Это сосед у нас был, булочник, вот у кого живот был такой, что в дверь не пролезал! И жена его такая же была, аж круглая вся, как булка… тьфу на тебя, Гунтер, лучше бы не вспоминал! У него такие вкусные булочки были, да еще посыпанные сахарной пудрой… эх, где я еще таких поем? Слушайте, давайте встанем на ночлег, а? Сварим хоть кашу… а ведь у нас кроме крупы еще курица есть, так ее тоже в котелок пустим. На голодное брюхо много не протопаю, учтите!

— Лукас, кончай ворчать, как старый дед! — прикрикнула я на него. — Все в одной стране живем! Дай сперва уйти из этого проклятого Айзенштадта, чтобы не трястись от каждого шороха! Думаешь, нам легко? Ты от голода помираешь, я от грязи скоро коркой покроюсь, Гунтер тоже не мух гоняет, а тащит все на себе… договорились же, что будем по темноте идти большей частью, а днем только лесом. Столько народу вокруг, одни солдаты сколько раз проезжали, хочешь, чтоб тебя на воротах прибили из твоего же арбалета? Пройдем, сколько сможем, а там поищем отворот в лес и разведем костер. Хорошо бы на речку какую набрести или озеро…

— Да не ругайся ты, Марта, — парень в общем-то был не злой и отходчивый, за что мне и нравился, — понимаю, что я, дурак какой… — он вздохнул и поддернул мешок на плечо повыше. — Пошли, что ли, пока еще дорогу видно…

Отмахав до полной темноты изрядный кусок пути, мы еще некоторое время брели вдоль темнеющего леса, пока Гунтер не принюхался.

— Водой потянуло…похоже, тут или озерцо какое или болотце рядом есть. Пошли-ка вниз, оттуда вроде тянет…

Крошечное лесное озеро отражало звезды и лес, в который парни ломанулись как лоси в поисках валежника. От хруста веток и их переругиваний отступил страх перед темнотой и даже повеселело на душе. Одна бы я никогда вот так запросто не сунулась в лес ночевать и бегала бы по постоялым дворам, огребая неприятности на пятую точку. М-да, пожалуй, только мечами я еще дешево расплатилась с ними, хоть оба и твердо заверили, что обязательно отдадут деньги.

Костер весело затрещал, плюясь во все стороны рыжими искрами, забулькала вода в котелке, где уже утопили куриную тушку и я приготовила крупу, чтобы всыпать ее в бульон.

— Пахнет-то как! — повел носом Лукас. — И чего ты говорил, что мясо надо готовить только на огне? Вон, вареная курица ничуть не хуже жареной, а уж когда туда крупу положить, то и вовсе шикарное блюдо получается! И много его, даже на утро хватает…

— Ну, это не только я говорил, — смутился Гунтер, глядя как завороженный на вожделенный котелок и сглатывая слюну. — И в отряде так солдаты говорили, и Курт…

— Конечно, на огне мясо вкуснее, — я помешала ложкой бульон, потыкала курицу и всыпала крупу. — Солдат кормит герцог, а мы кормимся сами. Я бы тоже не отказалась поесть мяса с костра, но одна курица на троих — каждому на зуб, а курица с кашей — уже полные животы. Помните, как мы готовили ту козу? Курт тоже ворчал и дал мне только меньшую часть для варки, зато ели мы ее в два раза дольше, чем жареную. Хлеб у нас еще остался? Лукас, ты нес его, надеюсь, не все слопал по дороге?

— Ты чего это, — обиделся парень и полез в мешок, — нешто я не понимаю? Да вот он…

— Тихо! — Гунтер предостерегающе поднял руку и прислушался. — Слышали?

— Слышали, как у меня живот воет! — Лукас потянулся за котелком.

— Тихо, я сказал…вроде как ходит кто-то вокруг…вот опять хрустнула ветка… — Гунтер медленно потянул из ножен свой меч, настороженно оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, что вызвало у него такую тревогу.

— Да вроде и я слышал, — Лукас ужом скользнул в сторону и тоже вытащил свой нож-штык.

Я развернулась от костра и потянула к себе арбалет, прикидывая, как бы еще подтащить к себе болты. Если это звери, то их вид арбалета не испугает, но они боятся огня. Если же это люди…

— Эй, ребята, оружие-то положите, а то неровен час еще и поранитесь! — голос из темноты леса заставил вздрогнуть от неожиданности, но арбалет я так и не отпустила, хотя крутить ручку ворота перестала. Коли неизвестные подошли так близко, то они успеют напасть первыми и он тут не поможет. Где тут мой ножик, уж не пришла ли его пора?

— Да не бойтесь вы, если б захотели, то мы вас уже порубили бы… — отозвался второй голос с другой стороны. — Ого, смотри, Хайнц, у них и арбалеты тут! Ставлю свою голову, что они уходят из Айзенштадта…Вилли, подгребай сюда, где ты там затихарился?