Дзуня. Вече с вашим трупом, пане Пыпця!

Румега. Может быть, он все-таки еще умрет до воскре­сенья, панство...

Пыпця. А кто же тогда, по-вашему, дорогие товарищи и приятели, национальное шумивско-троцкистское «Кровавое за­рево» издавал бы?

Помыкевичева. После такого факта моя совесть не позволила бы мне сотрудничать в органе, который...

Рыпця. Который, по-моему, не смеет больше называться кровавым, ибо на нем тогда была бы кровь нашего Пыпця, кроме тысячи тысяч Пыпцев.

Дзуня. Думаю, что в интересах дела и самих господ редак­торов лучше назвать журнал «Желтоблакитное зарево».

Помыкевич. Тем паче, что это дало бы ему поддержку со стороны всего известного украинства во главе с отцом Руме- гою, как меценатом родного искусства.

Помыкевичева. Журнал займется заслугами идейных руководителей нации...

Рыпця. И будет иллюстрированным, отец депутат!

Румега. Можете быть уверены, господа, в моей под­держке.

Рыпця. Неужели же вы не слышите, товарищ Пыпця?

Пыпця. Слышу и вижу, дорогой товарищ и приятель, вижу, что даром боролся я, даром столько лет выдерживал линию. По­пался Пыпця, наконец, Пыпця — жертва сионистских прото­колов!..

Рыпця. Я тоже, товарищ Пыпця, боролся, я тоже изо всех сил поддерживал линию и сегодня, когда убедился, что только в единстве украинской нации гарантия отпора врагам, которые распинают нашу родину-мать... московские большевики... Я взы­ваю громко: «Желтоблакитное зарево» пусть живет!

Все поют «Ще не вмерла...» Пыпця кладет тыкву перед Помыкевичевой, после чего все выходят в столовую.

Пыпця. Кажется, и мы пели, товарищ Рыпця...

Рыпця. Только свои ж и слышали, товарищ Пыпця!..

Пыпця. Вот счастье, товарищ Рыпця!..

Выходит.

1930

Драма в четырех действиях

Действующие лица

Андрей Макаров, 30 лет.

Анна Робчук, 23 лет.

Норма Фан с и, 25 лет.

Эдвин Бентли — лейтенант, 26 лет.

Петерсон — майор, 50 лет.

Боб Фобер — сержант военной полиции, 30 лет.

Аркадий Белин, 46 лет.

Цупович, 42 лет.

Фрау Миль х, 50 лет.

Дуда, 23 лет.

Мальцев, 24 лет.

Том — солдат, 27 лет.

Бой.

Действие происходит в одном из небольших городов Западной Германии.

Трактир фрау Бригитты Мильх «Под золотым орлом». Слева — двойные стеклянные двери и заколоченное окно. В глубине — ступеньки, ведущие в квартиру фрау Мильх. Справа музыкальный ящик вроде ор­гана. Посреди несколько круглых столиков, за ними стойка с пустыми бутылками и касса-автомат. Стулья в народном баварском стиле. На стенках несколько жестяных реклам баварских пивоваренных заводов и деревянные часы с кукушкой. Во всем чувствуется запустение, несмотря на то, что в трактире люди. Со столов и стульев местами стерся лак. Двух­ламповый канделябр, помнящий времена газового освещения, покачива­ется каждый раз, когда открываются двери на улицу. Около дверей теле­фон. За столами сидят молодые люди в американской военной форме, перекрашенной в темно-синий цвет, без знаков отличия: играют в карты и домино. Время от времени доносятся выкрики: «Пас!», «Плати!». За одним из столиков — Цупович (лысый блондин небольшого роста, с бородкой «буланже»). Он читает немецкую газету. На столе две кружки з недопитым темным пивом. Из-под стола выглядывает небольшой чемо­дан. Перед стойкой Белин (толстый, лет 46, в хорошо сшитом охот­ничьем пальто зеленого цвета и тирольской шляпе того же цвета, ко­кетливо сидящей на его голове). Белин разговаривает с фрау Мильх (крупной, дородной немкой; у нее высокая старомодная прическа, а по­верх черного пальто синий с белыми крапинками фартук. На руках минетки).

Белин (читает по блокноту). Десятого ноября я вам при­нес десять бутылок «Куентро» и одну «Черри-бренди». Так?

Фрау Мильх. Да, герр Аркадий.

Белин. Двадцатого ноября пять бутылок виски, шесть литров польской водки и две «Черри-бренди». Так?

Фрау Мильх(записывает, не спуская глаз с Белина). Да, Аркадий.

Белин. Что?

Фрау Мильх (спохватившись). Да, герр Аркадий...

Белин (раздраженно). Пора бы отвыкнуть! Война давно кончилась. С меня двадцать восемь кружек пива, так?

Фрау Мильх(после короткого колебания). Да, герр Аркадий.

Белин. Все?

Фрау Мильх. Все.

Цупович (подбегая). И с меня восемнадцать!..

Белин (пожав плечами). Припишите еще восемнадцать.

Цупович (заискивающе). И пять обедов...

Белин (сжав губы, сопит). И пять обедов!

Цупович. Благодарю.(Мелкими шажками семенит на свое место.)

Белин. Итого с вас: тысяча шестьсот девяносто марок минус тридцать шесть марок восемьдесят пфеннигов.

Что это вы? Жаль с деньгами расставаться, да?

Фрау Мильх (хлопая глазами). С деньгами... Что вы!..(Утирает глаза платочком.)

Белин(берет деньги). Тьфу, опротивело! Придется пере­менить штаб-квартиру.(Садится около Цуповича, еще раз счи­тает деньги.)

Черт! Не хватает ста марок!.. Здесь всего тысяча четыреста пять­десят три.

Цупович (не отрывая глаз от газеты). Нет, господин Белин, перед вами тысяча пятьсот пятьдесят три марки.