– Заходи, будет время, - радушно пригласила Александра.
– Поболтаем.

Погруженная в воспоминания, она даже не обратила внимания на то, как двусмысленно прозвучали последние слова. Сегодня у нее было особое задание на утро: соорудить хлев. Похоже, Вусан все-таки достал госпожу своим нытьем, и она выделила деньги на поросенка. Будущая колбаса жизнерадостно хрюкала, копаясь в большой миске, куда Ция свалила кухонные отбросы, а Алекс пыталась соорудить для нее загон, не используя ни единого гвоздя. Этот ресурс в местных условиях был достаточно дорогим, чтобы бездумно изводить его на свиней. Пришлось использовать веревки. Промучившись, Александра вытолкала протестующую хрюшку на постоянное место жительства, и привязала калитку, не обращая внимания на буйный протест пятачконосца. Там у поросенка была новая собственная кормушка, и пришла пора вернуть чашку на кухню.

– Забирай, - сказала Алекс, протягивая Токи вымытую посудину.

– Поставь в угол, - буркнула женщина, не переставая резать овощи.

Александра пожала плечами. На кухню заскочила Ция, и Алекс увидела, что от ее прически ничего не осталось.

Девушка перехватила ее взгляд и сделала страшные глаза. Ничего не понимая Александра вышла.

Как следует поговорить, они смогли только вечером. Алекс сидела на лавочке возле людской и смотрела на удивительно чистое, усыпанное россыпью незнакомых созвездий небо. Чуть слышно скрипнула дверь кухни. Подошла Ция, присела на лавку и тяжело вздохнула.

– Извини, что я расплела прическу.

– Как хочешь, - передернула плечами Александра.
– Волосы то твои.

– Она не понравилась госпоже, - очень тихо проговорила девушка, опустив голову.

– Это она тебе сказала?
– очень удивилась Алекс.

– Нет, - покачала головой служанка.
– Но она так посмотрела...

– Страшно?
– скривила губы Александра.

– Алекс, я очень боюсь, что меня здесь не оставят, - серьезно проговорила Ция.
– Пойми, мне некуда больше идти и не на кого надеяться. Прости. Та прическа мне очень-очень понравилась. Но...

– Ты думаешь, я не понимаю?
– усмехнулась Александра.
– У сирот жизнь никогда сладкой не была. Это ужасно когда рядом нет ни матери, ни отца, и приходится рассчитывать только на свои силы. Особенно тяжело без помощи девушкам...

При этих словах ей показалось, что Ция как-то странно на нее посмотрела. Но увлеченная собственным красноречием Алекс не предала этому большого значения.

– Любой, кто богаче или сильнее уже считает себя ее хозяином. И если благородных еще защищает хоть какой-то закон, то простолюдинке выжить в одиночку очень трудно. Почти невозможно. Неужели я буду на тебя обижаться? Да наплевать на эту прическу. Я же понимаю, что для тебя главное - понравиться госпоже Сайо и госпоже Айоро.

– Правда?
– спросила девушка.
– И не обижаешься?

– Нисколько!
– твердо ответила Александра.
– Я тоже хочу, чтобы ты тут осталась.

Служанка вдруг встрепенулась.

– Ой! Я, кажется, забыла за плитой протереть.

– Тогда спокойной ночи, - потянулась Алекс.
– Я спать пошел.

Он вошел в людскую. На длинном столе еще горел большой светильник, освещая рассевшихся слуг.

– Что как быстро насиделись?
– громко спросил Вусан, посмеиваясь в редкую бороду.

– Хватит, - зевнула Алекс.
– Завтра вставать рано. Да и что долго то сидеть.

– Правильно, - поддержал его Дотига.
– С девками не сидеть надо. Отвел бы ее в сад, там сейчас запах лучше вина пьянит. Уложил под яблоню... И эх!

– Для этого надо быть мужчиной, - крикнул переплетчик Матай.

Слуги замерли. Александра поняла, что услышанные слова вполне можно считать оскорблением.

– По-твоему я не мужчина?
– тихо спросила она в наступившей тишине.

– Нет, - ухмыльнулся переплетчик.
– Ты тощий евнух.

– А ты....
– Алекс выдала вольный перевод фразы услышанной как-то на рынке, когда насмерть сцепились две торговки. И хотя на местном наречии слова звучали не так цветисто, Матая проняло.

– Ах ты, говнюк!
– раненым бизоном взревел переплетчик, вскакивая со скамьи.

– Матай! Матай!
– наперебой закричали переписчики, а Вусан обхватил его за плечи.

– Успокойся! Видишь, парнишка не в себе. Бредит от раны.

Тот дал себя усадить на лавку и схватил чашку с остывшим чаем.

– А ты извинись!
– крикнул Вусан Александре.

– Проси прощения, ублюдок!
– рявкнул Матай.

– Скажи мне это в профиль, если ты мужчина, - кривляясь проговорила Алекс, вспомнив французский фильм.

– Ну, держись!
– переплетчик отшвырнул Вусана и трактором попер на Александру. Подскочив, он схватил ее одной рукой за куртку, а вторую занес для удара.

Сложенные клювом пальцы ткнули точно в печень. Матай икнул и, побелев от боли, стал заваливаться на сторону, открывая рот. Алекс несильно ударила его в подбородок. Лязгнули зубы, прикусив поганый язык. Переплетчик рухнул, обливаясь кровью.