Особенно многие из помещиков изощрялись в физических расправах над крепостными. Крепостники были властны. И их редко по этим делам призывали в суд. А если и заводили судебное дело, то для помещика, как правило, оно кончалось благополучно. Вот один из многих примеров. Чернский помещик, титулярный советник Беляев «судился по делу за битие крестьянской его девки Авдотьи Прокофьевой, которая после умерла». Дело рассматривал Чернский уездный суд. Не пришел ни к какому решению и направил дело в Тульскую уголовную палату. А оттуда переслали его в столицу, в департамент правительствующего сената. И что же? «Оный Беляев в бое девки… оставлен в подозрении». Его предупреждали, чтобы он «впредь при наказании подчиненных ему людей был осмотрительнее»6.

По цензурным условиям Тургенев не мог привести в «Записках охотника» подобные примеры. Но он о них знал. В черновых записках писателя мы находим некоторые примеры зверств помещиков, например, в незавершенном рассказе «Землеед». «Ведь у меня, — говорил Тургенев своей знакомой Н. А. Островской, — было заготовлено много рассказов для «Записок охотника», которые так и не попали в печать»7. (Н. А. Островская — автор воспоминаний о Тургеневе, которые были опубликованы после кончины писателя.)

Великий писатель умело отбирал жизненные факты, служившие ему основой для художественных построений. А если учесть, что «Записки охотника» писались в период разгула крепостнической реакции, нельзя не дивиться мужеству Тургенева, смело выступавшего против российского рабства.

1 ГПБ, ф. 795, И. С. Тургенев, ед. хр. 98.

2 ГАТО, ф. 39, оп. 2, д. 197, л. 62–66.

3 ГАТО, ф. 51, оп. 26, д. 405, св. 33, л. 301, 302.

4 ГАТО, ф. 39, оп. 1, д. 805, св. 78, л. 7.

5 Там же, л. 5.

6 Там же, л. 2, 2 об.

7 Островская Н. А. Из «Воспоминаний об И. С. Тургеневе»//И. С. Тургенев в воспоминаниях современников. М.: Худож. лит. С. 73.

Родственники Ивана Сергеевича (по отцовской линии) издавна были связаны с Тулой. Здесь род Тургеневых внесен в дворянскую родословную книгу. Усадьбы и земли этой многочисленной дворянской семьи находились в основном в Тульской губернии.

У деда писателя, Николая Алексеевича, отца Сергея Николаевича и дяди Николая Николаевича в Туле был довольно широкий круг знакомых, к которым они нередко обращались с разного рода просьбами.

Этими связями пыталась однажды воспользоваться и мать писателя Варвара Петровна, когда уговаривала старшего сына Николая переехать на службу в Тулу. Вот что она писала об этом Ивану Сергеевичу в Берлин 25 июля 1842 года: «В воскресенье брат после обеда уехал из Спасского. Я его провожала до Тургенева. Он мне почти дал слово или идти в отставку или перейти на службу в Тулу, где по удельной части Левшин начальник, приятель и родня отца. Он с радостью брата принимает, дядя видел его в Туле. Чины будут идти, а жить будет почти дома. О! Когда бы это можно было бы сделать»1.

Из переписки Тургенева, официальных документов, архивных данных видно, что Иван Сергеевич "стал бывать в Туле еще в молодые годы. Но чаще посещал этот город и встречался с нужными ему людьми в конце 40-х годов прошлого века, когда он работал над «Записками охотника».

Однажды, во время удачной охоты на тетеревов, Тургенев был вынужден поехать в Тулу за покупкой дроби и лошади. Случай, который произошел во время этой поездки, и лег потом в основу рассказа «Стучит!». Впоследствии в письме к П. В. Анненкову он признавался, что «это — анекдот из моей охотничьей жизни».

Место, где охотился Тургенев, в рассказе «Стучит!» не указано, упоминается лишь, что было это в сорока пяти верстах от города.

В октябре 1841 года, как видно из письма Варвары Петровны к Ивану Сергеевичу, он жил продолжительное время у своего дяди А. Н. Тургенева в селе Суходол Богородицкого уезда. В те годы, когда писались «Записки охотника», писатель бывал в селе Сергиевском (ныне город Плавск) и его окрестностях. Об этом говорится в черновом автографе рассказа «Певцы». В письме к писателю С. Т. Аксакову от 17 октября 1852 года, рассказывая о своих охотничьих походах, Тургенев пишет: «…Как много и как далеко я ездил — нельзя сказать, чтобы я охотился удачно. Я ездил за тетеревами в Козельск и Жиздру, за болотной дичью в Карачев и Епифань».

После смерти матери (1850 год) Тургенев стал владельцем земель в ряде уездов в Тульской и других губерниях. Это обязывало чаще выезжать в доставшиеся ему деревни и в губернский город для оформления всевозможных бумаг, по другим делам.

Писатель много раз передвигался на перекладных, останавливаясь на постоялых дворах. У известного русского художника А. К- Саврасова есть картина «Проселок». На полотне изображена разбитая и размытая проселочная дорога, по ее обочинам — исхлестанные дождем ветлы, вдали желтеющие хлебные поля. Вот по таким проселкам и приходилось ездить Тургеневу.

Всякий раз, когда он отправлялся из Петербурга и Москвы в Спасское и в обратный путь, писатель останавливался в Туле на кратковременный отдых.

Так было и в марте 1853 года. В это время писатель находился в Спасском. Весной 1852 года по приказу царя за «ослушание» (напечатание некролога о смерти Гоголя, а фактически за антикрепостнические «Записки охотника») он был посажен на месяц под арест, а затем сослан в свою усадьбу под негласный надзор местных властей.

Во второй половине марта 1853 года из Петербурга в Москву приехала на гастроли знаменитая певица Полина Виардо. «Почти одновременно туда же, обманув бдительность «мценского полицейского цербера», по фальшивому виду на жительство, тайно приехал Тургенев и провел там 10 дней…»2. Во время одной из своих встреч с Полиной Виардо_ Тургенев передал ей только что вышедшие из печати два тома «Записок охотника», предназначенных для Герцена3.