– А от каурангов и… (я замялась) моих кхондов?

– Вы же видели.

– Я имею в виду – за пределами Горной Страны. Наши оборотни ведь или скрываются, и тогда очень искусно, либо их вообще не существует.

– Да нет, рождаются все они волкопсами либо аниму – в зависимости от отца, а иная натура если и проявляется, то позже. Природа бережет свои создания. Кстати, сколько здесь живу, ни одного вашего кхонда в лицо… в морду не видел: только помесей.

– Как говорят, Снежные Королевы производят себе подобных тоже двояко: через соитие и через рождение.

– И самой отважной из них была мать Иньянны, которая сошла с гор прямо в объятия инсанского короля.

– Значит, правду мне говорили.

Я пыталась переварить всю эту информацию, которая сбилась в комок, и запить Шушанковым кофе, которым он меня угостил после той отравы. Кофе он варить насобачился – или уместней сказать, наснежначился?

– Но тогда Владетель Кота Багира тоже, пожалуй, снежнак в душе!

– От другой жены. Они с Иньянной сводные брат и сестра.

– Молочком-то одним, наверное, вспоены… Ладно, вот уж покойный Филандр – точно Белый Волк, по жене. Его сын и дочери – слов нет. И… послушайте, ведь и Мартин Флориан! От молока госпожи Софии. Он что, сам себя не знал?

– Да откуда вам втемяшилось?

– Иньянна усердно выспрашивала об Арте, приняла я его на колени или еще и молоком выкормила. По ее словам, наследственное вещество передается не одним и не двумя способами.

– Генетическая зараза, выходит. Слушайте, со здешними мужиками тоже как-то не вполне ясно – их семя никогда, так сказать, не выходит за пределы материнской формы. От женки аниму – так всегда аниму, а от псицы – пес; но перекрестные союзы между помесными детишками могут и усилить импульс.

– То-то и оно. Погодите, Шушанк: а как с теми детьми, кто себя проявил по нечаянности или вообще осознал? Успешную охоту на оборотней в старинных преданиях часто описывали?

– Куда чаще, чем это бывало в действительности. Снежное племя владеет собой будь здоров и своим страстям потакать не склонно.

– Рутены частенько описывают, как вервульф похищает деток и перегрызает горло взрослым. А убить его можно только серебряной пулей. Ну, стрелой с таковым же наконечником.

– Хм. Понимаете, Белые Волчата инстинктивно тянутся к своим, а уж если дальнего родича встретят или четкую легенду о себе услышат – ну, тут в принципе они могут и проводника себе найти из больших снежнаков, и загрызть какого-нибудь притеснителя малолетних. Самих же Волков убить так же нелегко, как и любого мощного зверя.

Шушанк помолчал, отхлебывая кофе из своей чашки. Я села, потянув на себя драную покрышку, – комфорта мне тут явно недоставало.

– Знаете, как говорят в Андрии? – продолжил он. – У Белых Волков единственное постоянное свойство – их изменчивость. Я бы добавил – и скрытность. Много ли вы знали о них, живя в Лесу и в Городе?

И снова я вспомнила о Бродяге по имени Даниль – Даниэль…

…Вскоре вернулась Иньянна. По сравнению с той, которую я видела в Городе, она показалась более простой и домашней, да и лет ей было явно побольше. Я сразу же приступила к ней со своими планами, угадав наступление своего часа.

– Госпожа Старшая, так вашей горной крови много в крови всех племен Высокоживущих?

– Достаточно, чтобы нас боялись.

– И эта кровь весьма сильна.

– Да, она сохраняется и побеждает в любом поколении, достаточно ей слиться с родственной кровью, а иногда и сама по себе. Но в целом скрыта: как почти не случается в Горах человеческих существ, так и Снежнаков в низинах не бывает.

– Как пробудить сознание Меняющегося в таких аниму или Псах?

– Праведным гневом или яростью, страстью любви или творчества. Можно и научить, как любой медитации, но ради этого нам, умеющим обучать, приходится выходить из своего места. А нас немного, Татиана.

– Когда Меняющийся встретится с самим собой – это и откровение, и защита, – сказала я полуутверждающе. – Так, как бывает у людей с пророками и святыми.

– А самые лучшие наши дети – потомки разных племен. В них признаки инсанов и андров, аниму, Волков и каурангов не сливаются, не переплавлены, а сменяют друг друга подобно льющейся воде, как цвета в том камне, что у вас на руке, – вдруг сказала Иньянна. Я поняла: ее мысли, как и мои, то и дело замыкались на сыне.

– Иньянна, – решилась я. – Мне и моему Лесу нужны ваши снежные невесты, чтобы взорвать племя андров изнутри. Мы имеем опыт в подобных войнах, и вы тоже. Единственно достойное оружие против андров – наши дети, сами они – и то скрытое, что через посредство ваших желаний рассеялось по всей Андрии.

– Вы хотите отомстить андрам за моего Дана?

– Нет. Только завершить то, что им начато. Андры варятся в своем котле: охраняют кровь, землю и веру. Пусть отмщение для них будет в том самом деле, которое они сотворили, – а мы только приоткроем пошире дверь от нас и вас к ним. Нельзя отгородиться безнаказанно.

– Что же: если предоставить все естественному течению, они и так получат у себя смешение кровей и разноголосицу мнений, потому что с наследственностью изменяется и стереотип, как ты ни воспитывай полукровку андром-националистом, – усмехнулась Иньянна. – Только неужели вы думаете, что любой Белый Волк будет принимать сторону Леса и Гор, так сказать, по факту своего рождения?