- Ты хочешь с ним встретиться?

 - Другого выхода я не вижу. Кстати, на следующем перекрестке сверни направо. Хочу еще раз заехать в этот бункер.

 Доехали быстро и без происшествий. Складывается ощущение, что приехал на историческое поле боя: повсюду воронки от минометных снарядов и осколочных гранат, гильзы от автоматов, местами запекшаяся кровь, пара ржавых штык-ножей, несколько следов от советских армейских сапог, на ветке дерева кусок ткани. Похоже, что Кошелев и его отряд не выжили. Хотя капитан (или кто-то из его солдат) угнал мой «бумер», но зато спас жизнь от упырей-утопленников, хоть от миномета я едва не получил контузию. Сарай разрушен, а вот бункер почти не пострадал: только железная массивная дверь лежала в метре от бункера и несколько застрявших пуль в бетоне.

 - Я спущусь вниз, - сказал я, забирая из салона «калаш».
– Кстати, как ты оказалась в Котельниках?

 - Сама не знаю, - пожала плечами Русакова.
– Сперва, когда ждала тебя у твоей машины, начала непонятно из-за чего паниковать, затем началось головокружение, а потом... Потом очнулась в том доме связанной. Дальше несколько раз пыталась сбежать, даже убила четверых. Остальное сам видел.

 - Почувствуешь панику еще раз - сразу ко мне.

 Внутри бункера света не было. Пару раз щелкал по выключателю, но света так и не было. Хорошо, что фонарик еще работает. Словно очутился в другом времени, когда все вокруг устарело: примерно по колено в коридоре подземного бункера была вода, из щелей текли ручейки водоема, краска облупилась, на месте многих дверей была кирпичная кладка. Только одна дверь была заколочена досками, а вторая с табличкой «Штаб» заварена сварочным аппаратом. Открыть их не получится в любом случае: нет ни техники, ни специального оборудования под рукой нет.

 И что я должен был тут найти? Какие-то доказательства? Нет, я просто убивал время, чтобы дождаться полуночи. Хотя можно просто поспать. Так, нужно подняться наверх и позвонить Лунину: что-то от него никаких вестей. Если он туда и добрался, в чем сильно сомневаюсь, то мог попасть в руки разъяренным жителям.

 Я уже походил к лестнице, как с улицы раздались три выстрела. Кто-то напал на Марину. Выбежав наружу, я обнаружил тело старухи в черной одежде, а Марина, все еще целясь, стояла в четырех шагах от тела. В руке старухи лежал окровавленный кинжал.

 - Ты не ранена?
– приближаясь к телу, спросил Марину.

 - Нет. Она... мне повезло, что вообще заметила ее.

 Неожиданная старуха встала спокойно, будто у нее нет никаких ран. Глаза, налитые кровью, смотрели то на меня, то на Русакову. Что это такое? Неужели она действительно ведьма?

 Старуха начала что-то говорить непонятное. Черт, что это за язык? А если она читает заклинания типа проклятья или порчи? Я сам не понял, как нажал на курок, а автомат выстрелил короткой очередью. Пули попали в грудь и живот, но ведьма стояла на месте абсолютно спокойно. Только перестала нести чушь и стала глубоко дышать и злобно смотреть на меня. Зрачки стали светиться золотым цветом. Неужели и она начинает во что-то превращаться? Только этого мне не хватало.

 Старуха взлетела на высоту одного метра, выставила вперед руки и закричала:

 - Хозяин получит ваши души!

 Я и Марина начали стрельбу. Автомат и пистолет, отстреляв все патроны, смолкли. Ведьма, провисев в воздухе пару секунд, упала замертво на землю. Теперь она точно мертва. Сейчас я увидел ее изуродованное пулями тело: из груди сильно сочилась кровь, нижней челюсти не было, один глаз прострелен, из живота виднелись органы. Марину стошнило. В этот момент я вспоминал себя, когда в мотеле увидел месиво, устроенное Пожирателем.

 Оставшуюся часть времени мы провели в машине, недалеко отъехав от водоема. Ничего не изменилось. Только даже ночью от «дыры» в небе исходил яркий фиолетовый свет. Все это напоминало северное сияние, только одного цвета и другой орнамент. Конец все ближе. Только что уготовили нам с Мариной?

 В полночь я сидел на остановке, а Русакова осталась в «бумере». Мы договорились, что она будет следовать за автобусом. Из головы не вылезала строчка «Во время поездки никогда не оглядывайся». Я помню из слов Баранова, что в найденных записках Сазонова говорилось, что лейтенанта тоже об этом предупреждали. Но Сазонов оглянулся и почувствовал жар.

 Как и в первый раз, я не заметил приближение автобуса. Звука работающего мотора не слышно опять. По виду вроде то же самое, только другой цвет и занавески на окнах. Кивнув головой Марине, я пошел к открывшейся двери. Водитель, как и рассказывал полковник Баранов, одет в клетчатую рубашку.

 - Ну что застыл?
– спросил он меня.
– Садись. Главное правило помнишь?

 - Не оглядывайся во время поездки, - ответил я, поднимаясь в салон.

 - Садись. Место рядом с Сазоновым.

 А ведь правда: свободное место только одно, притом одно кресло слева, а справа сидел молодой парень в черной куртке и молодая девушка, которая меня сбила с ног в ту ночь. Кроме Сазонова и еще одного человека в кожаной кепке остальные пассажиры сидели словно зомби: смотрели только вперед и не моргали. На меня даже никто не обратил внимания, кроме Сазонова, водителя и того неизвестного.

 Я сел на приготовленное для меня место рядом с лейтенантом полиции, дверь закрылась, автобус тронулся. Хотел оглянуться, но вспомнил про главное правило. И так понятно, что Русакова за мной поедет следом.