Шрифт:
При Сталине были искусства у нас,
писались различные книжки.
В ЦК был Пегас, и Парнас, и Заказ,
и вышки, и вышки, и вышки.
Однажды Иосиф пошел на концерт,
на скрипках играли евреи -
из уваженья все встали в конце,
и Сталин сказал, изменившись в лице:
– Пусть сядут они поскорее.
В России повсюду полно дураков,
особенно между начальством.
Подайте разбившему цепи оков
для всех и на равные части.
Иосиф боялся, что всюду враги,
и был подозрителен к свите.
Хрущев ему чистил всегда сапоги,
а Брежнев давал тити-мити,
У Брежнева сперли алмаз в сто карат.
он смотрит -а он у Хрущева.
В те давние годы вопросы наград
решались весьма упрощенно.
В России всегда и тюрьма, и сума -
конечные пункты прогресса.
Подайте сошедшему как бы с ума
в процессе различных процессов.
Когда постреляли дворян и купцов
и всех, кто трудился мозгами,
пришло очень много других молодцов,
хотевших не быть дураками.
Когда постреляли и тех молодцов,
что стали народу отцами,
пришло очень много других подлецов,
хотевших служить подлецами.
Когда постреляли и тех подлецов,
назвав их народа врагами,
пришло очень много других удальцов,
хотевших не быть дундуками.
Когда поснимали и тех удальцов,
которые ворами стали,
запели повсюду хоры мудрецов:
во всем виноват только Сталин!
Когда кто-то рядом подсядет в кино,
то чаще всего из ЧеКа он.
Подайте хромому из банды Махно
за то, что поймал Колчака он.
Съезжается партия редко в Кремле -
всего 28 разочков,
но есть и другие места на земле,
где примут старинных дружочков.
К примеру, где Ленин в Сибири страдал
и пел там партийные песни.
А Майкл бы Джексон в Кремле выступал
и пел бы партийные песни.
Один депутат с довоенной поры
на съезды все ездил упорно.
Глаза покраснели от красной икры,
Душа почернела от черной.
Россия живет в бесконечной борьбе,
чтоб выжил без сапиенс гомо.
Сегодня мы так говорим о себе,
а завтра - совсем по-другому.
Всегда у нас бывший начальник дурак,
а нынешний просто конфетка.
Сегодня мы пишем историю так,
как мир ощущает трехлетка..,
А завтра ее исправляем в слезах,
как послеинфарктные дяди.
Поэтому я о сегодняшних днях
молчу, как разведчик в засаде.
1971-1989
ВРЕМЯ НЕРЕАЛЬНО
Давай забудем навсегда,
что время есть на свете,
что есть минуты, дни, года,
и старики, и дети.
Пусть нелегко, ох, нелегко
вообразить такое,
зато оставим далеко
мы время непокоя.
Забудем скуку, мой дружок,
недобрых слов бряцанье,
а горе - это хорошо
со знаком отрицанья.
Мы станем жить не суетясь
на этом славном свете.
Под солнцем высыхает грязь,
к пыль уносит ветер.
Неважно, сколько проживем,
что будем есть и пить мы,
а важно, что писать вдвоем
друзьям мы будем письма.
К нам станут приезжать они
кто с кошкой, кто с собакой,
жить, не подсчитывая дни,
и, уезжая, плакать.
1971
УМЕТЬ ПРОСТИТЬСЯ
И две скобы молчания у рта,
и тьма незнаний о других дорогах,
и о своих глухая немота —
убогий знак небытия, и строго
скрещенные и шуйца, и десница —
одна с сумой, другая со стилом,
и в памяти бесчисленные лица,
и космос под рукой или крылом —
предвидеть ясно и уметь проститься