И в ней без околичностей

Расскажем мы о личности,

О личности по кличке Фантомас.

Фантомас, Фантомас,

Мы сейчас разыщем Вас

Заглянем в черный гроб сейчас,

Проверим гардеробщицу,

И для приманки купим колбасу!

Поймаем мы агрессора,

И нашего профессора

На всякий случай дернем за усы.

Фантомас, Фантомас.

Пейте кислый хлебный квас!

И ешьте кашу манную,

А ногу деревянную

Мы Вам подарим, жалкий глупый трус!

Поэтому, поэтому

Идем без пистолета мы.

Наш комиссар - красавец смелый Жюв!

Мы вовсе не уверены,

Что все из нас проверены,

А может быть, он в ком-нибудь из нас?

Прокрался тихой сапою

И даже мама с папою

Не знают, что их чадо - Фантомас.

Под маской безразличия

Скрывается двуличие,

И подлость не показывает глаз.

Бои бы те кулачные,

На рожи эти мрачные.

На ваши рожи, мистер Фантомас!

Явление природное, хотя и не народное.

Всеобщее, но только не у вас.

А все ли вы уверены, и накрепко проверены,

Что Вы не Фантомас, не Фантомас?

О, жизнь моя, как ты мгновенна,

И как горчит твое вино!

Так будь же все благословенно,

Что было в суете дано.

Благословляю каждый злак,

И сон, и раннюю дорогу,

Благословляю боль и мрак

За то, что научили Богу,

И строки плотные страниц,

Где спрятана премудрость рода,

Добро и зло - модель частиц

В полях анода и катода,

И воспеваю каждый день,

Что прожит искренне и скомно,

И труд, и царственную лень,

И стол - и постный и скоромный.

Благословляю все и всех,

В ком или в чем природа пела,

И стих и первородный грех,

Что воплощают дух и тело.

Прощаю, плачу и молюсь,

Пою, как сыч, и плачу снова,

Что богоизбранная Русь

Венец примерила терновый.

Благословляю каждый дом,

Что мне давал приют и пищу

И осенял меня крестом,

Преображая дух мой нищий,

И женщин теплые поля

Голубоватого свеченья,

Что дарит Космос и Земля

Для облегчения мученья,

И зелень влажную лугов,

И лес от ноября простылый.

Благодарю моих врагов

За то, что понял и простил их.

Быть может, придут долгожданные сроки,

и правда пройдется по всем временам,

чтоб в будущей жизни усвоить уроки

и помнить опричников по именам.

Сокрытый вельможа, чиновник-кропатель,

кто, плоть надрывая, невинных травил,

один был доносчик, другой был предатель,

вот этот - завистник, а этот в крови.

И чтоб помянуть убиенные души,

твердим имена, и не хватит свечей.

но сон супостатов боимся нарушить.

Мы так уважаем своих палачей!

Легко и спокойно живут некрофилы,

и власть предержащий корявой рукой

карают идеи, романы, и фильмы

и честь воздают только за упокой.

а мы говорим полуправду лукаво,

и, все имена опустив между строк,

как будто себе оставляем мы право

другим преподать этот черный урок.

Как вырваться нам из трусливого плена?

Так ждали в тридцатых визита в ночи.

О жертве скорбим, преклоняем колена,

и о подлеце мы стыдливо молчим,

кто самых великих борцов уничтожил,

почти обескровил науку и рать...

мне облик его неприятен до дрожи,

я имя его не хочу повторять.

И я умоляю: судите злодея,

и бросьте Фемиде на чаши весов