– Ладно, хрен с тобой, режь меня! – орал Жорка.

– Да, с вас ещё за оперативность операционности, - скрипел Мироныч.

– Чтоб ты сдох…

– Так меняемся?

– Меняемся…

– Ну, что, по первой? – улыбаясь сладко, словно объелся мёда с малиновым вареньем, спрашивал великовозрастный мошенник.

– Давай, - разрешал Жорка, таки сбагривший зелёную сотню за смешные рубли.

– Закусить бы, - спросил Варфаламеев, первый опрокинувший стограммешник тридцатиградусного спирта.

– Сейчас, сейчас, - засуетился Мироныч и кинулся резать репчатый лук. Порезав, старый хрен на секунду задумался о качестве сделки, принесшей ему долларов пятьдесят чистой прибыли и, ухарски махнув рукой, полил лук подсолнечным маслом.

– Ну, вот, всю закуску испортил, - заволновалась Аза Ивановна.

– Эх, батя! – вступился сын.

– Будьте здоровы, опарыши! – брякнул Жорка.

– Кушайте на здоровье, - не растерялась Аза Ивановна.

– Сколько времени? – поинтересовался Сакуров.

– Двадцать минут девятого, - сказал Ванька.

– Пора линять, - решил Жорка.

– Уже? – фальшиво испугался Мироныч.

– Ну, вот вам ещё литр спирта, - разродился Ванька.

– Спасибо, родной, век тебя не забудем, - прослезился Варфаламеев.

– Спирт где тырил? – поинтересовался Жорка.

– Так мы едем? – проигнорировал прямой вопрос Ванька.

– Мы вам что-нибудь останемся должны за доставку? – спросил Сакуров.

– Угощаю! – великодушно возразил Ванька.

– Это… как? – не понял Мироныч, а Аза Ивановна чуть не хлопнулась в обморок.

– Погнали, что ли? – напомнил Жорка и первый вышел из квартиры гостеприимных хозяев. За ним потянулись остальные: Сакуров, Варфаламеев, Ванька и Мироныч.

– Да, ладно, батя! – мигнул старичку Ванька, а мамаше показал руками на прощанье что-то такое, после чего та решила в обморок не падать.

– Вот я для того тебе машину дарил, чтобы ты на ней даром развозил всяких?
– поехал на сынка Мироныч.

Мироныч, надо отдать ему должное, съел полную дозу, пребывал почти на бровях и не ведал, что говорит. Вернее, он ведал, но не ведал того, что на уме у его сына.

– Кого это всяких? – поехал на батю Ванька. – Ты, отец, зря так людей не уважаешь, а люди, они – того…

Ванька с любовью посмотрел на Жорку. Жорка моргнул Ваньке, а Сакуров подумал, что никаких баков Жорка на обмен больше не получит. Варфаламеев посмотрел на всех по очереди и каждому подмигнул по очереди обеими глазами. Сакуров случайно заглянул в глаза Варфаламеева, увидел в них неизбывную тоскливую синьку бездонного русского неба с барашками мимолётных облаков утраченных надежд, мятущихся в ветре непонятных желаний, икнул и сел в тачку Мироныча, подаренную младшенькому его сыну, великовозрастному мошеннику Ваньке.

Пока ехали, Мироныч, любитель поговорить, рассказал историю своей женитьбы на Азе Ивановне.

Дело сладилось в сорок пятом, когда Мироныч, не заваливший за всю войну ни одного немца в силу известных причин, возвращался с войны (из побеждённой Германии) верхом на собственном вагоне с собственным барахлом. В это время, а именно – когда эшелон Мироныча обгонял очередной курьерский поезд – ему, Миронычу, приглянулась одна симпатичная девушка из окружения самого генерала…

В общем, не важно…

Короче говоря, мелкий непрезентабельный Мироныч, апеллируя приглянувшейся девушке фактом многочисленности свиты ей подобных в стане известного генерала и количеством натыренного в побеждённой стране барахла лично им, мелким капитаном политических войск, сумел убедить черноокую красавицу в том, что ей лучше пересесть с генеральского экспресса на поезд, в составе которого шкандыбал вышеупомянутый капитан и его благоприобретённые вагоны с трофеями, которые ему, в общем-то, по праву не принадлежали. Девушка оказалась не дурой и пересела. А Мироныч, надо отдать ему должное, к тому времени уже пребывал в счастливом браке и имел трёх детей. Но обошлось, и с первой женой разошлись полюбовно: Мироныч обеспечил всех и таки женился на приглянувшейся девушке из генеральской свиты. С ней они прижил ещё четверых детей, а младшенький сейчас рулил на папиной тачке и перемаргивался с Жоркой. Старшенькие в это время осваивали новый русский бизнес. Ванька тоже хотел, но сильно пил. То есть, пил он сильно периодически, но так как данные периоды случались не совсем периодически, а совершенно спонтанно, то в остальные периоды, когда младшенький отпрыск от второго брака Мироныча пребывал в завязке (или в зашивке )(36), то нормальным бизнесом он заниматься не мог, но торговал разведённым спиртом, краденными стройматериалами и занимался брачным аферизмом, поскольку имел незаконченное высшее образование, вид - смазливый, а потенцию – выше средней статистической по Угаровскому району Рязанской области.

– Отсюда, между прочим, - между делом бухтел Мироныч, - стоимость проезда до нашей деревни, если ехать на такси…

– Здесь такси отродясь не водились, - перебивал старого мерзавца Жорка.

– Да, ладно, батя, мы же русские люди! – скрипел Ванька и подмаргивал Жорке. Жорка подмаргивал Ваньке, Варфаламеев, трогая спирт, подмигивал обеими своими глазами попеременно, а Сакуров думал, что вот хрен им всем, а не Жоркины баки.

«Надо обязательно найти какого-нибудь нормального менялу, - прикидывал Константин Матвеевич, проклиная угаровских коммерсантов, пока ещё не доросших до свободно конвертируемой валюты, - а то ведь если Жорке снова приспичит догнаться, мне трудно будет не выдать ему очередную сотню из его же денег. И эта сотня попадёт известно кому…»