Внушал ему, что у врачей нет причин запретить, ему летать. И он поверил в себя. Результаты всех обследований стали положительными.

После получения допуска к полётам, как он радовался; словно дитя, обнимал нас, говорил: «Я буду летать, дышать вольным ветром, ветром безбрежных сибирских просторов. Снова начну собирать облака, без них я не представляю себя».

Наверно потому, рассуждал он, что пилот и его самолёт находятся в постоянно меняющейся воздушной стихии. Поэтому каждый последующий полёт отличается от предыдущего. Вот эта новизна ощущений и тянет нас всегда в родное, порой и суровое небо.

– Я вам скажу, продолжал он, великолепное чувство парить над землёй, испытывать радость свободы, собственной значимости и быть господином, хотя бы частицы неба. И ещё он говорил и говорил.

Я прервал его рассказ вопросом.

– Николай, а самолёт Ан-2 нравится тебе?

– Конечно, это неприхотливый, надёжный самолёт-трудяга. Мой механик, Валентин Бетенин, лелеет его, ухаживает, лечит, если что-то вышло из строя. Я всегда нежно постучу по крылу, как бы поздороваюсь, а после полёта обнимаю лопасть винта и благодарю, что не подвёл, затем передаю в заботливые руки механика.

Летаю я на нем на высоте 200–300 метров. Все маршруты известны до мелочей. Я постоянно перечитываю книгу земли: здесь озеро, изгиб реки, затопленная баржа, дом лесника или посёлок золотоискателей.

Приземляюсь на небольшую поляну, забираю охотников, геологов или больного и лечу в город Красноярск. Там я, словно на лайнере, захожу на посадку на бетон полосы.

По необходимости, механик снимает колёса и ставит поплавки. Тогда приводняюсь на озеро или речную заводь, затем не подруливаю, а подплываю к причалу. Каждый такой полёт, с посадкой на воду, оставляет незабываемое впечатление.

Зимой красота продолжал он, на лыжах мы везде можем найти белое пятно, где возможно приземление.

Его восторженный рассказ разволновал нас, командиров, отлетавших не один десяток лет на тяжёлых кораблях.

Как я был рад, что встретил такого романтика, влюблённого в небо и как бы видел в нём продолжение себя и моих товарищей, привороженных к небу.

Мы пожелали ему удачи и авиационного долголетия.

Я и сам с наименьшим волнением вхожу в кабинет председателя ВЛЭК, докладываю, что прибыл для получения медицинского заключения.

Леонид Дмитриевич, не волнуйтесь, мы всё знаем о вашем здоровье за десятилетия наблюдений за вами, говорил председатель. Вы прошли полное обследование, но у вас есть отклонения по статьям 21-2…, продолжал их перечислять. Я насчитал четыре, это много, спишут, подумал и далее слышу «Признан годным к лётной работе» и вручил мне медицинское заключение.

Свидетельство пилота основной документ летающего человека, является документом для всех контролирующих служб, а в некоторых заграничных аэропортах он приравнивается ко второму паспорту для пограничников.

В свидетельстве на английском языке записано. Captain Ту-154, Captain-instructor Ту-154, предельные условия, при которых разрешено выполнять взлёт и посадку. Начальнику штаба остаётся дописать: срок свидетельства продлить ещё на один год.

Медицина пройдена, впереди ещё год лётной работы. Теперь можно расслабиться. Оформляю отпуск, он продолжительный у лётчиков, и я лечу на Родину в Башкирию.

Но да же в полёте, в пассажирском салоне, я продолжаю выполнять как бы свою работу. Ощущаю все действия командира, по часам сверяю пункты пролёта, начало снижения, по выпуску шасси и закрылок определяю расстояние до полосы, начало включения реверса, торможение. Самолёт плавно подруливает к аэровокзалу. Впечатление от полёта осталось прекрасное.

Автобус номер сто первый доставляет меня на железнодорожный вокзал города Уфы.

Первые километры от Уфы электричка мчится по высокому скалистому берегу реки Белой, а там внизу за рекой, безграничные дали. За массивом леса огромное поле, на краю которого ангар. Это учебный аэродром аэроклуба. Там моя лётная колыбель, где я впервые поднялся в небо.

Воспоминания заполняют мои думы. Вот и станция Иглино, где я в 1960 году впервые случайно встретился с романтичной девушкой Катей.

Молодой парк, в котором я убеждал её пойти учиться на доктора, вместе снами тоже постарел. В тени его деревьев не одно поколение молодых людей спорят и мечтают о своих путях, дорогах в будущее.

Может, как мы с Катей, подражая героям В.Каверина, убеждают себя: «Бороться и искать, найти и не сдаваться».

Показались места, где я босоногий мальчишка бегал за ягодами, грибами, пас коров. Всё родное и памятное. Обозначились высоченные заводские трубы, улицы и дома рабочего посёлка. Электричка остановилась, Я на родной земле, с которой начинается моя Родина.