При этом он взглянул на Хельгу, но та смотрела в сторону, и лишь слабая улыбка на ее губах свидетельствовала о том, что она поняла намек, скрытый в его замечании.

В ее присутствии, подумал Фрэнк, ему на ум приходит только слово «любовь» и все, что связано с этим чувством. С этой строгой прической она выглядит такой спокойной, сдержанной, усмехнулся про себя он. Неужели прошло всего несколько часов с тех пор, как он пробрался в ее комнату и спрятал лицо в этих волосах, золотистым облаком окутавших белые плечи?!

Голос Эдит заставил Фрэнка вздрогнуть. Он так глубоко погрузился в свои размышления, что услышал лишь конец фразы.

— … а вы? — обращалась к нему девушка.

— Что — я? — пробормотал он в замешательстве. — Простите, я задумался.

— Я спрашивала, — после некоторого колебания повторила Эдит, озадаченная таким невниманием с его стороны, — любили ли вы когда-нибудь?

Она пристально посмотрела на Фрэнка и увидела в его темных глазах нечто, что вызвало у нее странное чувство.

— Конечно, — с легкостью ответил он. — А вы?

Эдит покачала головой. Больше никто не произнес ни слова.

Лишь когда впереди показался дом, Фрэнк нарушил молчание.

— Мне противна мысль о том, что надо уезжать, — вздохнул он. — Трудно передать, как я был счастлив всю эту неделю. Мне жаль, что праздник закончился.

— И мне тоже, — тихо, так, чтобы услышал только Фрэнк, произнесла Хельга.

— Вы должны снова приехать к нам, — сказала Эдит. — Пообещайте, что опять приедете. Уверена, папа обрадуется, если вы посетите нас через неделю. Вчера он сообщил, что пригласил сэра Джаспера и еще двух или трех друзей, и попросил нас с Хельгой подготовить все к их визиту. Так вы приедете, да?

— Был бы рад, — ответил Фрэнк.

Вечером сэр Альфред подтвердил приглашение и добавил:

— Итак, решено. Но я полагаю, что мы увидимся с вами до этого, не правда ли?

Фрэнка немного удивляло то, что сэр Альфред поощряет его присутствие в доме, ничего, в сущности, не зная о нем. Видимо, заключил он, проницательности этого бизнесмена хватает лишь на то, чтобы нанимать себе клерков, а не выбирать друзей для своей дочери.

Отчасти Фрэнк был прав: сэру Альфреду действительно понравилась внешность молодого человека, и это послужило для него лучшей рекомендацией. Однако он не подозревал, что сэр Альфред за сорок лет работы в Сити, четко уяснивший какова истинная сущность его коллег, даже тех, кого он называл друзьями, не желает, чтобы его дочь выбирала себе знакомых среди бизнесменов и их детей.

Фрэнк стоял перед треснувшим и потемневшим от времени зеркалом и причесывался. Небольшой комод служил ему туалетным столиком. Когда-то он был белым и нарядным, сейчас же, с облупившейся краской, в пятнах и без ручек, он казался убогой рухлядью.

Комната была маленькой и темной, через крохотное оконце, выходившее на соседний дом, который отделяло всего десять — двенадцать футов, почти не проникал свет. По обе стороны окна висели порванные и грязные занавески.

Фрэнк жил в этом доме почти год. Как известно, человек привыкает ко всему. Вот и он уже давно привык к своему убогому жилищу.

В пользу дома номер девяносто пять по Альберт-стрит сказать было нечего, кроме того, что он располагался недалеко от Британского музея и что его владелица отличалась приятной внешностью и добрым характером. Временами она даже проявляла удивительное великодушие, однако только по отношению к красивым и изящно одетым постояльцам.

Ее ирландское происхождение объясняло как грязь и беспорядок в доме, так и то, что Фрэнк мог неделями не платить за жилье, не боясь оказаться на улице. В ответ на угрозы миссис О'Хара он давал бесконечные клятвы расплатиться в ближайшее время — этим дело и кончалось, как правило. Таким образом, благодаря добродушию хозяйки — и, очевидно, своей собственной привлекательности, — он оставался жильцом «задней комнаты на втором этаже».

Все постояльцы миссис О'Хара, по ее утверждению, были джентльменами. Дамам помещения не сдавались.

Итак, под крышей дома номер девяносто пять, невзрачного и обветшалого, обитало довольно разношерстное мужское общество, которое включало в себя двух или трех студентов, индуса, работавшего ассистентом в магазине восточных редкостей. Один из чердаков занимал официант из близлежащего кафе, а в самом дорогом помещении, «комнате на первом этаже», проживал мозольный оператор [3] , консультировавший в более престижном квартале.

Миссис О'Хара, предоставлявшая своим постояльцам лишь кров и завтрак, почти не общалась с этой мало располагающей к себе публикой, но Фрэнка она выделяла, твердо веря в то, что он придает ее дому особый лоск. Она нередко заявляла соседям, что чутье никогда не обманывает ее и она с первого взгляда узнает в человеке истинного джентльмена.

После своего удачного визита в Остэнд Фрэнк, которому даже в голову не приходило подыскать более дорогое и более достойное жилье, вернулся к миссис О'Хара.