– Эх!
– вздохнул старик.
– Не мудрено. Много воды утекло. Как зовут меня - моя

забота. Лгать тебе не хочу, а от правды мне лучше не станет. Лучше посмотри на того и

подумай: не скажет ли чего имя Берт Багун?

Хлодвиг присвистнул от удивления, а Кор покачал головой:

– Бывший командир личной охраны герцога Кло!

– Он самый, -кивнул Мастер.
– Все думают, что он сгинул при штурме Кло, а он,

оказывается, жив! Странный ты человек. Неужели он нам тво имя не скажет?

– Не скажет, Питер Хлодвиг. Он меня только в лицо знает, да вот по этой примете, -

калека поднял обрубок левой руки.
– Он постарался, когда мы их к воротам открытым не

подпускали.

– Постойте, -вмешался Кор.- Но ведь не известно, кто ворота в Кло открыл. Говорят, что когда наши в них вошли, там только гора мртвых лежала.

– Как не известно? Чрные рыцари герцога Парна...

– Но ведь Парн против короля выступал, его даже в Кло пленили раненного, да

нордийцы не дали этого предателя увести в наш лагерь, -подал голос Эрг.

Нищий долго и пристально посмотрел на десятника. Потом дрогнувшим голосом

спросил:

– Как тебя зовут, юноша? Откуда ты родом?

– Эрг Донито. Мой отец - староста деревни Гнилой Тупик в Рассе.

Старик сверкнул глазами:

– Хм. Донито... Мне незачем врать, юноша. Другой разговор, поверите ли вы мне? Я

с Парном прошл и огонь, и воду. И я точно знаю, что он никогда не был против короля

Нерля. Его оболгали за то, что он отказался участвовать в заговоре. Это он собрал Чрных

Рыцарей под сво начало, это он громил мятежников там, где королевские войска были

бессильны, и это он во главе нас преодолел стены Кло, открыл королевским рыцарям

ворота и бился, израненный, не давая нордийским собакам закрыть их. Не веришь мне, -

спроси того предателя, которого Чрный Герцог ранил, не позволив ему добить меня.

Берт Багун, вс ещ держась за сломанные рбра, процедил сквозь зубы:

– Будь проклят твой герцог и ты вместе с ним. Это из-за таких как вы я гнил в этой

дыре столько лет!

Ну, что может быть скучнее многодневного монотонного пути чуть ли не через всю

страну? Особенно, когда проезжал по этой дороге раз десять, если не больше. Приедается

вс: горы, обступающие дорогу, равнины, раскинувшиеся направо и налево, полноводные

реки, через которые приходится переправляться то в брод, то на пароме. Приелась и

наивная восторженность юнцов, с которой глядели они на незнакомые места. Приелись

грязные деревеньки с однообразными казармами для приезжих рыцарей. Только однажды

удалось развлечься, когда делали остановку в Колеме, где Хорд позволил себе и людям

день отдыха.

Перепоручив своих подопечных Отару и Бену, сотник на всю ночь загулял у своей

давней подружки Гали Мананьян, хорошенькой черноволосой рыцарской вдове. Кроме

симпатичного личика, доброго нрава и неизменно тплого прима, Галя нравилась Хорду

своими чудесными пухленькими бдрами, на которые даже он, видавший виды ловелас, не мог смотреть без восхищения. А воспоминания о ночах, когда Галя своими

прелестными ножками сжимала его бока, оседлав, словно скакуна, не раз скрашивали

скучное солдатское бытие. Даже зная о постоянных любовных похождениях своего

непутвого дружка, Галя, сама не святая, всегда была рада его приходу. Видимо, вс это и

123

заставляло Хорда, не очень-то жаловавшего своих любовниц в других городах, относиться

к своей колемской подруге если не с обожанием, то уж хотя бы с нежностью.

Утром, грациозно потянувшись, будто кошка, Галя прижалась тплым телом к боку

Хорда и спросила: -Что за история с пиратами у вас там случилась?

– С какими пиратами?

– Не знаю. Ты всю ночь скрипел зубами и восхищался какими-то мальчишками.

Кто-то там вдесятером восемьдесят человек перебил.

– Ты уверена?

– Да. Ты так и сказал: «Хоть стервецы, но молодцы».

Хорду не хотелось обидеть вспышкой злости женщину, и он просто пожал

плечами:

– Скорее всего, приснилось что-то. Откуда в наших краях пираты? Разве что

черноглазые соблазнительницы...