– Не рановато ли уходишь? Ярмарка в десять открывается.

– Выйдем? – предложил Арр. – Мне нужно отлучиться на несколько дней, – произнес он тихо, когда они вдвоем выскользнули в коридор. Дыхание сбилось, словно Моргана ударили под дых. Он нервно переступил с ноги на ногу. Скрестил руки на груди, спрятав сжатые кулаки под мышки. Вот оно. Началось. – Я вернусь не позже чем через неделю. Деньги я оставил. Сунул тебе в куртку. – Арр сгорбился и опустил голову, правдоподобно изображая раскаяние.

Пока Морган пытался понять, что делать дальше, его кулак решил не ждать своего хозяина и одним ударом сбил Арра с ног.

– Не нужны мне твои гребаные деньги! Мне нужно, чтобы ты был здесь!

– Мор. – Арр встал на ноги, цепляясь за руку, которую Морган ему услужливо протянул. Отряхнулся. Поднял на него глаза – такие невинные, что в них хотелось плюнуть. – Я же сказал: не дольше чем на неделю. Проведете праздники у Аиссы. Отдохнете, развеетесь. Я со своей подмоченной репутацией там совершенно не нужен. Не накручивай себя. Все прояснится. И незачем тебе второй раз вступать в эту грязную воду. Предложи Аиссе. Она наверняка захочет проверить, как работает чужой якорь у ее Повешенного. Сам держись закрытым и не маячь у Грита перед глазами. Если потянет драться, делай дыхательные упражнения. Я найду вас. Хаурангъя!

Морган еле-еле заставил язык промямлить ответное пожелание удачи и пожать напарнику (бывшему?) руку. Отвернулся, закусил губу и накинул защитную сеть.

«Предатель! Предатель! Предатель! – надрывалась душа во всю глотку. – Попробуй не вернись! Из-под земли достану!»

Внезапный отъезд Арра восприняли с тревогой. Общее настроение стало еще более гнетущим. Когда рассвело, быстро упаковались и, перекусив на ходу пресными ржаными булочками, оставшимися со вчерашнего завтрака, двинулись на север.

Традиции праздновать смену календарных лет у Суров нет, но отряды, которые новогодняя неделя застает вблизи городов и городишек, нередко вливаются в волну местных торжеств. От этого всеобщего умопомешательства можно спастись, лишь умчавшись глубоко в лес. Подопечные Аиссы, похоже, улепетывать не собирались, напротив – намерены принять в празднествах самое активное участие. Курируемая отрядом территория простирается, если верить карте, на триста с лишним квадратных миль, однако в базовом лагере полно народу. Впрочем, назвать это лагерем трудно… И заезжать туда не хотелось. Морган смутно подозревал, что будет чувствовать себя так же неловко, как в кабаке Грита.

От моста через неширокую, заледеневшую у берегов речку открывался роскошный хутор из трех домов с хозяйственными постройками, обнесенный кованой оградой. У ворот ошивался худенький невысокий брюнет. Когда отряд переехал мост, дозорный оживился, его острое лицо с прилизанными волосами, напоминающее мордочку хорька, засияло гордостью. Они обменялись приветствиями: парень – восторженно, Морган – сдержанно. Отворяя ворота, дозорный похвастался, что хутор фактически принадлежит отряду. Местный кузнец, у которого они подковывают лошадей, построил его для своей дочери – девицы на выданье, единственного ребенка в семье. Дочь, однако, вышла замуж за горожанина, от деревни воротит нос, и кузнец по дружбе сдает хутор отряду в обмен на лекарства, кое-какие услуги, охрану и поддержание домиков в порядке.

С крыльца ближайшего дома спустилась дородная женщина, в длинной юбке и безрукавке из ячьей шерсти, выпустив вместе с собой густой аромат грибного супа, от которого желудок Моргана тоскливо заскулил. По одежде и длинным, завязанным в конский хвост темно-русым волосам Морган угадал в ней целительницу, которая не ездит с отрядом, а занимается домом и уходом за больными. Он отвесил женщине почтительный полупоклон.

– Могу я видеть Аиссу Саадак?

Толстушка приветливо заулыбалась.

– Они заканчивают объезд. Во второй половине дня обещали вернуться. – Прежде чем Морган открыл рот, чтобы попросить разрешения дождаться Аиссу здесь – податься некуда, не шататься же бесцельно вокруг хутора, – женщина представилась Эдьей, предложила отвести лошадей в конюшню и быть гостями: неизвестно, на сколько затянется ожидание.

Шагая по широкой расчищенной тропке, Морган разглядывал хутор. За хозяйством явно ухаживают. Ни дырявых стен, ни покосившихся крыш, ни треснутых окон. Тишина, благодать. С трех сторон хутор обступают вековые сосны и ели с пышными белыми шапками на ветвях. Садовые деревья, посеребренные инеем, застыли в зимней спячке. Несколько молодых сосенок во дворе пестрели яркими ленточками, поблескивали новогодней мишурой с ярмарки. В хлеву Дар Моргана обнаружил кур, коз и коров. Приколдовала Аисса этого кузнеца, не иначе. Совершенно уникальный случай тесного, доверительного сотрудничества двух враждующих народов; единственный в своем роде, наверное. Лошадей приняли двое похожих друг на друга медноволосых подростка – паренек и девчонка. Слишком юны для воинов; вероятно, чьи-то отпрыски, проходящие обучение под родительской опекой в условиях, максимально приближенных к боевым.

Веселость Эдьи, когда она впустила гостей в дом и рассмотрела повнимательнее – и глазами, и Даром, – сменилась тревогой.

– Плохие новости?

– Ты ведь целительница? – уточнил Морган и, получив утвердительный кивок, продолжил: – Можно ли взломать канал у Повешенного и разделить его на два так, чтобы хозяин этого не почувствовал? Два хозяина. Два якоря. Осведомитель работает на двух лиц.

– Пф-ф… – Эдья заморгала. – Вы не стойте, рассаживайтесь. У меня горячий обед. Ну и вопросик… Мой уровень мастерства не дотягивает до манипуляций с Повешенными. Не берусь ответить ни «да», ни «нет». Реальный случай?