отряхивала, мяла и оглаживала. А голову склонила на бок, взглядом упёршись в землю.

«Яша хочет сделать вид, что не заметил её и пройти мимо, но что-то в лице и облике

Рощиной кажется ему странным, и он невольно замедляет шаг. Только встретившись с

Василисой глазами, он осознаёт, что же его так покоробило – она совершенно трезва».

Увидев Яшу, женщина не улыбнулась и никак не прореагировала.

–

Гражданка Рощина, что это вы такая грустная? – бодро спросил участковый и в шутку

отдал ей честь.

–

Привет, Яша, - только и ответила она, тихо, бесцветно.

–

Какие-то проблемы? – поинтересовался Яков уже серьёзно.

–

Нет-нет, - встрепенулась Василиса.

–

А Иван где?

– В Вяртсиля, на рынке. Я хотела его встретить, но слишком рано приехала, он раньше

обеда не вернётся… Теперь не знаю, что делать. Но не могу одна дома сидеть. Там…

Рощина замолчала и снова опустила взгляд.

– Что там? – подбодрил её Яша.

–

Да что-то на душе неспокойно…

– На душе? – переспросил участковый, невольно с сомнением в голосе.

– Да, на душе, - усмехнулась Василиса и посмотрела ему прямо в глаза. – Думал, у

таких, как я, души нет? Ты небось считаешь, что я от счастливой жизни такая? Пью и всё

такое.

– Ладно, ладно тебе, - примирительно запротестовал Яша. – Я ничего такого не имел в

виду. Что случилось-то? С Иваном поругалась?

– Нет. Всё как обычно, просто не могу одна дома сидеть. Сам знаешь, в Пиенисуо почти

никого не осталось… Короче, справлюсь. Ты иди, всё в порядке.

– Ну бывай, - Яша не заставил уговаривать себя дважды.

«Он безотчётно хочет сопроводить свои слова каким-нибудь ободряющим жестом, сжать,

например, Рощиной плечо или просто улыбнуться ей, но в последний момент решает, что это

будет неуместно. Ему некомфортно от этого желания». Быстрым шагом двинулся по шоссе в

сторону милицейской комнаты. «Встреча с Василисой напоминает ему о бобровом деле, о

недавнем посещении деревни Пиенисуо в компании с Орвокки и следом – о неприятном

разговоре с дояркой Морозовой. Яков до сих пор не может определить, просто ли старуха

искала, на ком сорвать зло, или, действительно, знает что-то важное, о чём сам он не

догадывается»

«Он вспоминает последние слова Татьяны Ивановны. «Здесь все убийцы. Вглядись им в

лица, пока не поздно. Что ты там увидишь?». В чьи лица? Егоровны и Зайцевой? Яков

никогда не видел их вместе с дояркой, не похоже, чтобы они ладили. Василиса, Иван?

Обычная пьянь. Кого сегодня серьёзно возмущает соседство с алкоголиками? Так, чтобы

пыхать праведным гневом – с чего бы это? Яша внутренне признаёт, что никогда не

интересовался делами Пиенисуо, какая-то информация, естественно, могла от него

ускользнуть»

«Что ты там увидишь, вглядись в их лица… Яша представляет Василису, с которой только

что общался. Самое обычное лицо, сухая кожа, заметные морщины, то ли пигментные пятна

на лбу, то ли грязь, волосы с проседью, давно окрашенные хной. Прямо в глаза смотрит

очень редко, а так – отводит взгляд. Не потухший взгляд, не глупый. Вид у неё какой-то

побитый в этот раз. Когда пьяная – хорохорится, прёт вульгарно. Но вряд ли Иван её

колотит, скорее уж она его. Яков предполагает, что такая растерянная она была с

непривычки – от трезвости. А почему не подвыпившая как всегда? Стояла недалеко от

магазина, а за водкой не зашла. Денег нет? Поэтому Ивана ждала? Чтобы сам не пропил? А

зачем это «на душе неспокойно»?..»

105

«Яков снова представляет лицо Василисы, концентрируется, восстанавливая его по

памяти». Он продолжал идти. Мимо в обе стороны изредка проезжали машины, с участков

вокруг доносился хозяйственный шум. «Всё это отвлекает. Он не привык думать на ходу.

Воспоминание о лице, как экран испорченного телевизора – дёргается, ускользает. Наконец

мысленным взором Яков схватывает лицо Рощиной во всех деталях, целиком. На несколько

секунд. Но почему-то теперь оно видится ему обтянутым прозрачной оболочкой. Вроде