— Знаю!

— Как раз пришло время отдавать долги.

— Таких бабок у меня нет.

— Я знаю, но помочь тебе ничем не могу. Надо было о своих финансовых возможностях думать, когда садился иг­рать в карты без гроша в кармане. Теперь твое объяснение меня совершенно не колышет.

— Дай мне месяц времени, и я постараюсь с тобой рас­считаться.

— Не надо трекать попусту. Ты мой должник, значит, твоя жизнь принадлежит мне. Я тебе сейчас дам одно пору­чение, выполнишь его — и твой долг передо мной гасится автоматически.

— Что я должен сделать?

— Ликвидировать Лесника!

— Ты что, белены объелся! За него воры с меня шкуру снимут с живого, как с барана. Мне ж от их мести никуда не скрыться

— Ты прав, но только в том случае, если они узнают, кто так с ним поступил, но, кроме меня и тебя, об этой тай­не никто не будет знать. Я о ней, как и ты, буду молчать как рыба, поскольку, как и ты, несу за нее полную ответствен­ность перед ворами.

— Я отказываюсь от твоего предложения.

— А не пожалеешь? Ведь я имею на тебя все права. За­хочу, отдам тебя братве, чтобы они кодлой помяли «глину» у тебя в одном месте. Захочу жизни лишу. Выбирай, что тебя больше устраивает? Я так и слышу со всех сторон: «Скаль­пель стал голубым». Тебе не кажется, что ты сразу станешь романтической личностью. Может быть, кто-то из твоих недавних друзей изъявит желание на всю оставшуюся жизнь тебя «полюбить»...

— Кончай издеваться! Я согласен!

— С чем ты, уважаемый Скальпель, согласен?

— Завалить Лесника!

— Вот теперь я слышу голос мужчины, с которым при­ятно беседовать, — обнимая Скальпеля рукой за плечо, пох­валил его Лука, снимая с души часть проблем.

— Дура у меня есть, а как и где мочить Лесника не знаю.

— Не волнуйся, дорогой, я тебе в этой части помогу. Ты знаешь, где остановился в городе жить Лесник?

— У себя в гостиничном номере.

— Верно! Это восемнадцатый номер. И в него ты мо­жешь пробраться по пожарной лестнице и чердаку.

— А вдруг люк с чердака в коридор будет закрыт на за­мок?

— Не волнуйся, замка там вообще не будет, — успоко­ил его Лука, — Усек, что я тебе сказал?

— Да!

— Рано к нему в гости не иди, пускай уснет. С сонным проще «беседовать».

— Ты меня будешь страховать?

— Нет!

— Почему?

— Пока ты будешь разбираться с Лесником, я хочу от­править Угрюмого нюхать ромашки из-под земли.

«Тоже работенка не из веселых», — несколько успока­иваясь от мысли, что не ему одному придется ночью риско­вать своей шкурой, подумал Скальпель.

В молодые годы, даже в местах лишения свободы, Лес­ник не замечал, как пролетала ночь, растворяясь в рассве­те. Не успевал он положить голову на подушку, чтобы пос­пать, как ночь заканчивалась и объявлялся подъем. Нужно было вступать в день, принимать его со всеми неприятнос­тями, радостями. Он иногда даже подозревал, что ночь во много раз короче дня. Но только убежденность в невозможности такого феномена вынуждала его отказаться от дурац­кой навязчивой идеи.

Достигнув семидесятилетнего возраста, Лесник в кор­не изменил свое стародавнее мнение. Теперь день ему ка­зался намного короче ночи. Если сейчас он часто не заме­чал мелькания дней, то долгие бессонные ночи и короткие часы сна превратили его в лунатика. Видать, в минувшие годы он проспал почти все отведенные природой ему на сон часы и теперь урывками использовал оставшиеся минуты своего запаса.

Едва уснув во втором часу ночи, Лесник проснулся от подозрительного шороха около входной двери в его номер. Он понял, что кто-то хочет тайно проникнуть к нему в ком­нату.

«Что за черт? Кому я так срочно понадобился? Кто же так подло хочет свести со мной свои счеты?» — подумал он, настораживаясь.

Так как недоброжелателей и личных врагов ему всегда хватало сверх меры, то развивать дальше свою мысль он не стал. Достав из-под подушки нож, который из всех видов оружия считал самым надежным, он, поднявшись с посте­ли, положил в нее свою одежду вместе с туфлями и накрыл все это одеялом. Проклиная темноту, он спрятался за ши­фоньером, из-за которого стал внимательно следить за даль­нейшими событиями.